– Мелли… Он что, действительно такой дурак?.. Как он вообще может и смеет так думать?! Я же…

– Ты же – что? – осведомилась Меллани. – Или это я должна ему рассказать о твоих чувствах? Мой, между прочим, ничуть не умнее! Думал поначалу, что я, вся такая тёмная, просто развлекаюсь, околдовать хочу бедного белого козлика и поиздеваться потом чисто по-эльфийски. Мужчины!.. Что с них взять?! Логика прямая, как линейка! Но ты-то?! Или в образе мальчика думать разучилась? А, лорд Кайтэл?

– …А что ты хочешь? – печально сказал за зеркалом Лекс. – Женщины!..

Я сползла вдоль зеркала на пол и истерически захихикала.

– Людиш-шки! – презрительно резюмировал Йош. – Прос-стите великодуш-шно, миледи…

* * *

Вернувшись в столовую, я увидела отца и Шэрра растянувшимися рядышком на ковре у камина. Перед ними лежал раскрытый фолиант, а под боком у отца дремал ротвейлер с непомерно раздувшимся брюхом.

– Я ухожу и Лекса забираю, – прошептала мне Мелли. – Портал откроешь?

– Я открою, – предложил вывернувший из коридора вслед за нами енот. – Ваши мужья уже к столу идут, ну и вы, ваше высочество, навстречу давайте.

Да тут целый заговор! Ради двух новобрачных идиотов…

Я выждала пару минут и тоже вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тёмный лорд стоял в нескольких шагах – один, взъерошенный и хмурый.

– Ник!.. Прошу прощения, ваше темнейшество! – Я присела в глубоком реверансе, по-прежнему не глядя на него. Страшно… Вот всё равно страшно. – Я хотела спросить…

– Да, миледи? – откликнулся он с непонятной интонацией. – Я весь внимание.

Нет, я не могу! Мелли кругом права, но я не могу вот так вот взять и позвать его к себе на ночь. Язык не поворачивается!

– Ты… Ты определился, где будешь… Ну, отдыхать? То есть я насчёт спальни…

– Что значит где? – осведомился Ник тем же тоном и шагнул вперёд. – В твоей спальне, разумеется.

– Да?! А… А какой ты предпочитаешь цвет постельного белья?

Свет мой яркий, вот что я несу?

– М-м-м… Пусть будет зелёный. С чёрными зигзагами.

И мой муж обнял меня – так, что я даже пискнула, испугавшись за свои рёбра.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я люблю тебя больше жизни, Тэль… Больше всего мира! Больше всего на свете…

– Правда? – одними губами прошептала я, глядя в сияющие голубые глаза. – Ник, правда?

– Правда. И ещё какая. Дурочка, что ж ты спрашиваешь? Я без тебя жить не могу…

– Я тоже… Ты сам дурак! Я без тебя жить не хочу! А ты… Ты правда сегодня будешь спать у меня?

– С тобой, – уточнил он. – Конечно, правда. И почему это только сегодня? Каждую ночь!

* * *

На следующее утро моя спальня выглядела так, будто в ней с размахом поработал совершенно сумасшедший дизайнер интерьеров. Окна обрели треугольную форму, по стенам развешаны разномастные арбалеты, плакаты с изображениями рок-групп и уличные фонари. Красную кирпичную арку, возведённую перед дверью, окружали театральные маски вперемежку с морскими окаменелостями. В зеркальном потолке отражалась восьмигранная кровать, разворошенная так, словно на ней занимались не любовью, а подушечным боем. Расцветки постельного белья – не меньше десятка вариантов только на простыне – сделали бы честь любому карнавалу. И на всё это безобразие падал крупными хлопьями снег – благо только в отражении…

Удобно устроив голову на животе Ника, я пыталась вернуть гигантскому кристаллу с полками и ящичками привычный вид туалетного столика, но муж не давал сосредоточиться.

– Ник! Прекрати! А то я пижаму сейчас надену!

– Только не в стрекозках! – притворно испугался он. – А то знаю я вас! И с дырками на стратегических местах! Будет жутко сексуально! С продолжением…

Я задрала голову и в очередной раз полюбовалась в зеркале своим мужем, очень, очень сексуальным безо всякой пижамы. Но нет… Хватит! Нужно же когда-нибудь и спать? Хотя несколько ночных часов мы всё-таки занимались и этим, пусть и с перерывами. Ну, часа два точно. В крайнем случае полтора…

– Но без пижамы тоже ничего… – пробормотал Ник, затаскивая меня на себя. – Даже лучше… Радость моя, до чего ж ты… сла-а-адкая… Да плюнь ты на этот столик, я потом его верну!

С другой стороны – выспаться можно и днём… Или завтра…

Но нас прервал стук в дверь. Сначала осторожный, потом посильнее и, наконец, громкий-прегромкий, сопровождаемый умоляющим:

– Милорд! Милорд!

– Твою же тётку цедру… – пробормотал Ник.

– Катастрофа, милорд!

– Ну иди… – сказала я, прижимаясь к нему ещё сильнее. – Иди! Это же Белк. Наверное, что-то случилось…

– Думаешь? Может, нас просто ждут на завтрак, и опаздывать не положено? – с надеждой спросил мой муж.

– Нет, что ты, он бы не осмелился, – вздохнула я. – Вставайте, мой лорд! Мир нуждается в вас!

– Сейчас…

– Милорд, проснитесь же!!!

Казалось, Белк колотил в дверь кувалдой.

– Защиту начал ломать, – указала я, неохотно прерывая поцелуй.

– Умается – не сломает…

– Ник, ну он мешает всё равно… Ни-ик… Так невозможно!

Тёмный лорд вскочил, накинул на меня одеяло и замотался во второе.

– Какого беса! – рявкнул он, распахивая дверь.

И я испытала гордость – даже бесстрастный дворецкий Чёрного замка слегка поплыл лицом, наскоро оценив, во что превратилась моя спальня.

– Мой лорд! – начал он, опомнившись. – Простите, что беспокою вас, но дело неотложное! Господин ветров и Сумеречная мадам не сумели-таки сойтись во мнении о правильном направлении муссонов, и теперь…

– Белакер, я вас умоляю! Будить меня из-за мелкой склоки вассалов?!

– Видите ли, милорд, их склока переросла в глобальную катастрофу… Штормы затрагивают всего сотню Листов, на остальных же вовсю бушуют страшные ураганы. А Хозяин холода, к которому обратилась мадам… Милорд! Без вашего присутствия не обойтись, и это не терпит промедления! Вам Кормчий по дороге всё объяснит, он любезно согласился подвезти вас…

– А не может он любезно разрулить ситуацию без моего присутствия? – без особой надежды спросил Ник.

– Увы, мой лорд… Позвольте помочь вам одеться?

Две минуты спустя я осталась одна.

Выпутавшись из одеяла, накинула подобранную с пола рубашку Ника и распахнула окно, предварительно вернув ему привычную конфигурацию.

В спальню ворвался нежный шелест листвы, птичий щебет… и очень приятная, очень знакомая мелодия. Я перевесилась через подоконник и радостно заулыбалась. Что бы там ни случилось в мире, а он безусловно прекрасен!