— Ты преувеличиваешь силу наложенного мной заклятья, — холодно возразил беловолосый, тщательно раздумывавший над сказанным. — С каждым следующим поколением оно всё слабело. И, хоть неизменно приводило к помешательству и ранней смерти, давно уже не вызывало прежних иллюзий. По собственной воле Кристофер любил меня. И по собственной же воле отрекся.

Спутник Лиарха рассмеялся.

— Ты боишься признать, Алмазный лорд, что обожание твоего приближенного — лишь действие старого проклятия на крови. Ты обманул сам себя.

Взгляд беловолосого нарочито лениво скользнул по оборотню.

— Вздор. За три сотни лет дух алмаза пресытился жертвами… воздействие сделалось слабым. Концентрация алмазной энергии продолжает снижаться, и проклятие постепенно теряет силу. Но самое главное — это медленное проклятие отложенного действия. Оно вызревает в крови не сразу и становится заметным в возрасте не ранее тридцати лет. Кристофер все ещё слишком молод, чтобы пострадать… от моей руки.

Правитель Ледума вдруг вспомнил движения губ, готовых признаться в чем-то. Вспомнил, как Кристофер робко берет его за расшитый серебряными лилиями рукав и смотрит прямо в глаза. Взгляд чуть дрожит, в нем таится какая-то тайна, какая-то печальная просьба. Но — он не дал говорить тогда, закрыв рот ладонью.

Изменилось бы что-то, выслушай он несказанное признание, вуалью лжи повисшее между ними теперь?

Лорд Эдвард не собирался размышлять о вероятном: он не терпел сослагательного наклонения. Имело значение только то, что было сделано — даже мотивы не так уж важны.

Кристофер переступил черту — тут уже ничего не изменить. За всё содеянное нужно будет дать ответ.

— Это легко проверить, — едким тоном заметил ворон, не упускавший редкую возможность помучить ослабевшего белого волка. Он знал — каждое слово ядовитой иглой проникает тому прямо в сердце, способное заронить сомнения, способное причинить боль. — Вытяни алмазную пыль из крови Кристофера, и узнаешь подлинное отношение к себе. Освободи наследника лордов от проклятия. Но ты ведь не сделаешь этого, так? Ты предпочтешь наблюдать, как дух проклятого алмаза исподволь разрушает его, медленно доводит до безумия и в конце концов убивает у тебя на глазах — лишь бы только, умирая, он продолжал любить тебя, верно?

Лорд Эдвард молчал. В углах четко очерченных губ залегли складки глубокой усталости.

— Дело не в этом, — снова вмешался в разговор гончар. Инфант ненавидел отца, но всё же кое-что в обвинениях оборотня показалось ему несправедливым. — Лорд Ледума не ученый, не исследователь теории, а практикующий боевой маг: он насылает проклятия, а не снимает их. Даже если бы и хотел, он попросту не знает, как избавиться от такой напасти.

— Лорд Ледума не знает, как нейтрализовать собственное проклятие? — хохотнул ворон, удивленно подняв брови. — Он что же, умеет только убивать?

— Его специализация — атака, а не ликвидация ее последствий, — спокойно пояснил Эрик. — Алмазы — агрессивные камни, не предназначенные для исцелений. Кроме того, не уверен, что такое уникальное проклятие вообще можно снять: даже если получится очистить кровь, частично алмазная крошка уже проникла в сердце и все остальные омываемые кровью органы. Уверен, едва премьеру Ледума сравняется тридцать лет, проклятие начнет разрушать его тело.

— Не трать слов, Эрик, — помедлив, ответил наконец беловолосый. В черные глаза мага будто вмерзли два ледяных осколка. — Это не имеет значения. После того, что сделал Кристофер, ничто, связанное с ним, больше не имеет значения.

— Ты заигрался, страж, — в голосе ворона сквозило плохо скрываемое торжество. — Власть лишила тебя не только человечности, но и осторожности, что гораздо хуже. Ты поражен отдаленными последствиями собственного преступления.

— Долго еще мы будем осуждать мои грехи? — как ни странно, лорд Эдвард не ощущал злости. Напротив, в груди росла какая-то непривычная, непонятная легкость. — Признаю, ты сегодня в ударе, Рэйв, и превосходно справился с избиением того, кто не может ответить. Но всё же пора убираться отсюда: боюсь опоздать в своё унылое изгнание.

— Я провожу тебя немного, с твоего позволения, — похоже, за непринужденной беседой спутник едва не позабыл о главной цели своего прихода. Однако, позабыть он не имел права. — Куда собираешься направиться?

— Глупый вопрос.

— Отнюдь, — в голосе оборотня прозвучало неприкрытое сомнение. — Не представляю, где ты надеешься обрести надежное пристанище и восстановить силы. Полагаешь, Альварх с радостью примет тебя? Теперь, когда ты в один миг потерял всё, что он дал? Когда ты бежал, оставив в чужих руках город и все редкие камни из его сокровищниц? Драконы ревнивы к своему золоту.

В отличие от ворона, у лорда Эдварда не было сомнений — так же, как и других вариантов.

— С радостью или нет, но он меня примет, — криво усмехнулся в ответ маг.

— Что ж, воля твоя. Но будет лучше, если часть пути мы проделаем вместе. У тебя еще будет немного времени поразмыслить и принять верное решение.

— Хочешь силой увести меня к своему хозяину?

Правитель Ледума нахмурился. Он что, игрушка, которую драконы забавы ради рвут друг у друга из рук?

— Не воспринимай всё в штыки. Это только предложение.

— От которого нельзя отказаться? — маг бросил на оборотня нечитаемый взгляд. — Я уже заключил контракт с сильфом.

— Не смеши, — в голосе оборотня прорезались нервные нотки, — я смогу защитить тебя лучше полукровки. Никто не посмеет и посмотреть на того, рядом с которым спутник Лиарха.

— Поздно — я связан договором. Драконы знают, как это важно.

— Нет возможности, за которую ты не ухватился бы, не так ли? — съязвил ворон, утомленный затянувшейся перепалкой. — Но я настаиваю. Повеления Лиарха однозначны. Я не смею оставить тебя без защиты и подвергнуть хоть малейшему риску — а значит, ты должен пойти со мной.

— Этого не будет.

— Одумайся, — сквозь зубы выдохнул оборотень, теряя последние капли терпения. — Пока ты бежишь — мы будем преследовать тебя. Надкушенный кусок мяса надо доесть.

Серафим покачал головой. Он уже догадался, что хозяин Рэйва — тот самый дракон с разными глазами, что встретился ему в «Шелковой змее». Ящер буквально заставил отправиться в девятую башню и уничтожить охранявших ее стражей, после чего случайные события сплелись воедино и привели к катастрофе город и его лорда. Бесспорно, это был хитроумный и коварный враг, с которым не хотелось бы связываться, но и правитель Ледума — не невинная овечка, которую можно недооценивать.

О такую жертву недолго и зубы обломать.

Кажется, Рэйв тоже понял, что перегнул палку с угрозами, и несколько смягчил тон:

— Высший долго возился с тобою, но не всегда он будет добр. Особенно теперь, когда ты заявишься к нему таким же бессильным и бесполезным, как пришел когда-то — потеряв все сокровища, что он дал, потеряв всё в один миг! Видел ли ты когда-нибудь Альварха в гневе? Поверь, тебе не понравится.