также выступала за принятие мер по запрету найма женщин и несовершеннолетних на работу на крупные заводы".

В 1930 г., обращаясь к фермерам, Гитлер составил "официальную партийную прокламацию", в которой конкретные политические предложения вписывались в более широкий контекст того, что стало нацистской концепцией возрождения немецкой нации.

 

Согласно концепции, сельское хозяйство играло если не центральную, то одну из главных ролей, поскольку рост сельскохозяйственного производства позволит немецкому народу прокормить "себя с собственной земли и почвы". Самодостаточность сельского хозяйства создаст более процветающую сельскую экономику, которая, в свою очередь, обеспечит внутренний рынок для немецкой промышленности, снизит зависимость от экспорта и повысит естественную роль немецкого крестьянства как "главной опоры здоровья народа", а также "источника молодости нации и опоры ее военной мощи" в предстоящей борьбе за жизненное пространство. Таким образом, в политических позициях партии смешивались конкретные обязательства, сулившие узкие выгоды отдельным слоям немецкого электората, и широкие идеологические цели, подчинявшие эти слои тому, что партия (и многие рядовые немцы) считали исторической судьбой немецкой расы, народа и нации. Гамильтон, например, утверждает, что основными темами выборов, стимулировавшими расширение национал-социалистической партии, были "списание долгов в сельской местности и антимарксизм в городах". Хотя "в центре внимания постоянно находились евреи с их якобы пагубным влиянием на немецкую культуру и институты", антисемитизм был явно вторичен по отношению к центральным темам - экономическому выживанию мелких фермеров и классовому противостоянию в крупных городах.

До Великой депрессии нацисты были почти неважным явлением среди множества экстремистских партий, объединенных справа от ДНВП, одной из многих раскольничьих партий, пытавшихся использовать враждебность населения к Веймарской республике. Поскольку партия была слабой, а нацисты часто выражали двойственное отношение к корпоративному капитализму (по-вернаку-ларски - "большой бизнес"), промышленные лидеры не приняли национал-социалистов.

Вплоть до нескольких месяцев до прихода Гитлера к власти. Противоречия между конкретными позициями нацистской партии и ее идеологическими установками представляли собой аналогичную проблему для промышленников, благочестивых христиан и помещичьей аристократии.

Нацистская программа, принятая в 1920 году, была весьма радикальной и предлагала, в частности, следующее:

 

отмена Версальского и Сен-Жерменского договоров ... возвращение бывших немецких колоний; расовое возрождение Германии, свободной от еврейского влияния; усиленная исполнительная власть и единый парламент; новое немецкое общее право, свободное от римского влияния; отмена профессиональной армии и создание национальной армии; воспитание национального здоровья путем физического воспитания и обязательных игр и гимнастики; всеобщий труд в интересах общего блага, которое превалирует над индивидуальным; отмена нетрудовых доходов; национализация крупных предприятий; обобществление крупных магазинов в пользу мелких торговцев; подавление газет, противоречащих общему благу; уважение прав двух великих религиозных конфессий в той мере, в какой они не представляют угрозы для морали и нравственного чувства германской расы или для существования государства.

 

По одному вопросу нацисты высказались вполне определенно: "Гражданином может быть только народный товарищ [Volksgenosse]. Народным товарищем может быть только человек немецкой крови, независимо от религиозной принадлежности. Поэтому ни один еврей не может быть народным товарищем". В остальном нацисты подправляли свои паруса, убеждая крупных промышленников, что партия не отменит капиталистическую систему, успокаивая христиан, что партия не является ни языческой, ни атеистической, и отрицая намерение разрушать помещичьи хозяйства. Если отбросить эти оппортунистические (и неискренние) уступки, то одной из наиболее примечательных черт национал-социалистической партии было то, насколько последовательно она придерживалась принципов программы, принятой в первые годы своего существования. Многие из этих ранних обязательств оставались определяющими в политике партии (и немецкого государства) вплоть до падения Третьего рейха.

Одним из таких обязательств было обещание партии уничтожить Веймарскую республику. Однако существовало значительное противоречие в том, как национал-социалисты относились, с одной стороны, к своим идеологическим обязательствам по демонтажу республики после того, как они взяли в свои руки управление немецким государством, и, с другой стороны, роль Веймарской республики как средства достижения власти. В качестве средства достижения власти нацисты играли по парламентским и избирательным правилам и тем самым надеялись продемонстрировать, что Гитлер и Национал-социалистическая партия наглядно представляют народную волю немецкой расы, народа и нации. Такая демонстрация была необходима с прагматической точки зрения, поскольку после провала Мюнхенского путча в 1923 г. нацисты понимали, что им никогда не прийти к власти путем вооруженной революции. Но она была необходима и с идеологической точки зрения, поскольку лидер должен быть публично признан немецким народом как воплощение народной воли. Выборы, если нацистская партия продолжала увеличивать свою долю голосов, тем самым материально демонстрировали растущее признание Гитлера в качестве вождя и обеспечивали легальную платформу, на которой партия могла распространять свою идеологию. Таким образом, политические кампании нацистов представляли собой логически несовместимую, но тем не менее эффективную смесь узких апелляций к интересам конкретных социальных и экономических групп, публичных выступлений и демонстраций, направленных на мобилизацию потенциально сочувствующих избирателей, и яростного осуждения тех самых демократических практик и норм, которые делали первые две политически значимыми.

Все это было выставлено на всеобщее обозрение. Так, например, накануне выборов в рейхстаг 1928 года Йозеф Геббельс опубликовал статью, в которой с презрением высмеивал ту быстроту, с которой Веймарская республика предоставила средства для собственного уничтожения.

 

Мы идем в рейхстаг для того, чтобы получить из его арсенала оружие демократии. Мы становимся депутатами рейхстага для того, чтобы с их помощью парализовать веймарскую демократию. Если демократия настолько глупа, чтобы предоставить нам за эту службу льготы на проезд и суточные, то это ее дело... Мы будем использовать любые законные средства, чтобы революционизировать существующее положение. Если нам удастся на этих выборах провести в парламенты шестьдесят-семьдесят агитаторов нашей партии, то в будущем государство само будет поставлять и содержать наш боевой аппарат...". Муссолини тоже прошел в парламент, но вскоре после этого он вошел в Рим со своими "чернорубашечниками"... Не надо верить, что парламентаризм - это наш Дамаск... Мы пришли как враги! Как волк, рвущийся в отару овец, так мы приходим.

После избрания в рейхстаг Геббельс заверил верных членов партии, что он не попал в рамки демократической практики.

 

Я не являюсь членом Рейхстага. Я обладатель иммунитета, обладатель льгот на поездки... Мы избраны против рейхстага, и мы будем выполнять свой мандат". Обладатель иммунитета имеет право свободного входа в рейхстаг без уплаты налога на амуницию. Он может, когда господин Штреземан рассказывает о Женеве [переговорах с иностранными державами], задавать не относящиеся к делу вопросы, например, является ли фактом то, что Штреземан - масон и женат на еврейке. Он поносит "систему" и в ответ получает благодарность Республики в виде семисот и fifty марок месячного жалованья - за верную службу.