Специалисты из горветнадзора считают, что вместе с охотничьими собаками в город могла проникнуть новая острая форма бешенства, подцепленная от диких животных. Известно, что наибольшую опасность несут лисицы, обитающие в подмосковных лесах. Среди них, поговаривают охотники, нормальных уже не осталось. Практически все страдают либо чумкой, либо бешенством.

Пока городские власти не планируют начать массовую прививку домашних собак и отстрел бродячих. Но если случаи нападения на людей участятся, на полоумных псов будет объявлен охотничий сезон.

А в Подмосковье охота уже в полном разгаре. Люди стреляют в зверей, а зверье набрасывается на мирных граждан.

Жуткий случай нападения то ли стаи одичавших собак, то ли одуревших волков произошел сегодня в районе Клязьмы. Вся семья местного егеря и вся живность поголовно были растерзаны ворвавшейся на подворье стаей. Кровавый беспредел, учиненный стаей, поставил в тупик видавших виды оперов и опытных охотников. Пока у следствия нет никаких версий, объясняющих столь странное поведение хищников.

Есть несколько мест, где шум суетливой жизни неуместен. Кладбище, больница, церковь, библиотека и лес. В них творится некое таинство, постичь которое до конца человек не может, поэтому обязан в почтительности умерить раж жизни и вести себя, как приглашенный гость.

Но для оперов нет ничего святого, а со смертью они запанибрата. Место преступления для них всего лишь участок пространства, который должен быть осмотрен и запротоколирован. Скажи им, что место, где из человека ушла жизнь, есть отныне точка перехода между мирами, покрутят пальцем у виска. Но сермяжная правда в демонстративной браваде перед ликом смерти есть. Начнешь на такой работе задумываться о высоких материях, быстро допьешься до белой горячки или начнешь заговариваться, и крутить пальцем у виска будут уже в твой адрес.

Злобин устроился на переднем сиденье машины, выставив ноги наружу. Сидел скрестив руки на коленях и свесив голову, чтобы ничего не видеть, кроме своих резиновых сапог, заляпанных грязью и кровью, слушал тишину леса.

Он представил себе лес огромным океаном, посреди которого затерялся маленький островок, переполненный людьми в форме. Только океан это не изрыгал грозного рокота, заглушая голоса и нервную суету людей. Он накрывал остров невидимыми валами своего дыхания, то и дело погружая островок в полную, непроницаемую, первозданную тишину. Лес готовился ко сну. Из его дикой глубины выползали сырые туманные сумерки. Не пройдет и часа, как уберутся с островка люди, и лес навсегда поглотит пятачок освоенного человеком пространства в своей пучине.

Зачавкали грузные шаги, и Злобин нехотя поднял голову.

Зам по следствию потоптался нерешительно и лишь после этого сделал последний шаг, приближаясь к начальству на положенные два шага. Для капитана, чья самостийная власть кончалась за околицей провинциального городка, Злобин был олимпийским богом, спустившимся в мир смертных по какой-то своей божественной надобности. Богам, возможно, явления народу заменяют турпоездки, а смертным от этого одни проблемы. Ладно, получать сверху ценные указания и молнии дело привычное. А что делать с живым богом, сидящим перед тобой в резиновых сапогах?

— Андрей Ильич, ваш парень сказал, что уже заканчивает, — произнес капитан, откашлявшись в кулак.

Злобин посмотрел на него глазами человека, разбуженного командой «Подъем!» посреди цветного детского сна.

Капитан выглядел в полном соответствии со своим званием и возрастом. Взрослый мужик, которому уже ничего в жизни не светит. Да и жизнь серая, как милицейский бушлат. Про таких говорят, есть еще порох в пороховницах, но ровно столько, чтобы застрелиться.

— Раз сказал, значит, так и будет.

— Так это… может, трупы вынести? Я все уже организовал. Ждем вашей команды.

— Начинай.

Злобину сразу же вспомнилась горница, заваленная кусками человечины, и во рту сделалось мерзко, будто прорвало флюс.

Он достал сигарету, сунул в рот. Тут же выплюнул. Полез в карман за новой.

— Рога надо поотшибать тому, кто придумал сигареты с фильтром. Вечно их не тем концом в рот суешь, — пробормотал он, слизнув прилипшую к губе табачинку.

Свою пачку он выкурил, пока осматривали место происшествия, если так нейтрально можно назвать то, что представлял из себя дом егеря. Пришлось одалживаться у прибывших на вызов местных. Подарили целую пачку «Лиггетт-Дуката». Когда-то, во времена юности Злобина, это были самые дешевые сигареты с фильтром, набитые убойной силы самосадом. Сейчас по лизингу производили ватного вкуса ерунду с пониженным содержанием всего, что должно быть в табаке.

Капитан достал из кармана бушлата бензиновую зажигалку, чиркнул колесиком, поднес огонь к сигарете Злобина.

— Спасибо, — кивнул Злобин.

Подумал, что зажигалка «Зиппо» никак не вяжется с образом капитана, да и денег на дорогую заморскую цацку он вряд ли бы стал тратить. Скорее всего, конфисковал у кого-то из наркош. Безотказную и не тухнущую на ветру зажигалку, в Америке ставшую символом особо крутого мужика, отечественные полудохлые наркоманы приспособили в качестве спиртовки для разогрева героина в ложке.

— Шестов, тащи сюда понятых!

Командирский глас капитана больно ударил по барабанным перепонкам. Злобин только поморщился, но вслух замечание делать не стал. Капитан, конечно же, чувствовал себя не в своей тарелке. Но сообразительности и хватки при этом не потерял.

На вызов он прибыл, как на пожар, очумелый, но в полном снаряжении. Привез с собой трех сержантов, кинолога с овчаркой, двух оперов, эксперта-трассолога и судмедэксперта. Самое главное, сообразил доставить понятых, чтобы не искать по лесу грибников, желающих поставить закорючку в протоколах.

В качестве понятых были привлечены граждане несносно помятого вида. Когда они с ворчанием и матерками десантировались из зарешеченного отсека милицейского уазика, Злобин недовольно покосился на капитана.

— Граждане Трофимов и Ганжа, — представил их капитан. — Паспортов с собой нет, но данные я наизусть помню. Не смотрите так, в большом хозяйстве любая дребедень сгодится. Правильно я мыслю?

Злобин вспомнил перебранку дежурного с крышевателем цыган и с усмешкой поинтересовался:

— А обмочившегося Жучкова почему до кучи не взял?

Капитан онемел от удивления. Злобин подумал, что еще год по местному околотку будут гулять легенды о сверхинформированности Генпрокуратуры.

Трофимов с Ганжой под конвоем сержанта подошли к «Волге». Замерли в пяти шагах. Косились сизыми испитыми глазками на свое и заезжее начальство, как с испокон веку смотрит мужик на урядника и московского барина.

— Значит, так, враги. — Капитан широко расставил ноги и заложил руки за спину. — Сейчас берете черные мешки в багажнике и поступаете в распоряжение эксперта. Что он укажет, то туда и складываете. Потом несете вон в ту машину.