– Да вы усе живете как во сне, чесс слово! – покачала головой мисс Фиппс. – Сирот так быстро пристроить просто невозможно. Кому в наше время нужны лишние рты? Ежели, конешно, их нельзя заставить работать.

– Но они же совсем крохотные дети! – вставил Питт. – Большинству из тех, кого я видел, было не больше трех-четырех лет.

– А вы шо, думаете, шо такие малявки не могут работать? – Глаза Грейси наполнились гневом и жалостью. – Очень даже могут! Некоторые из их, бедняжек, очень тяжелую работу делают. И никода не спорят и никуда не убегают. Потому шо слишком запуганы. И бежать им некуда. Вот и пашут, пока не вырастут либо не помрут.

– Они не работали, – медленно повторил Томас. – Они были счастливы, здоровы и весело играли.

– Ну да, конешно. Покамест их не пристроят на место, – ответила ему горничная. – В ентом деле крутятся агромадные деньжищи. Здоровые детишки дорого стоят… особливо ежели наладить постоянный сбыт, вот.

Шарлотта почти про себя произнесла слово, которое точно убило бы ее мать на месте, если б та услышала его из уст дочери. На лице супруги полицейского был написан ужас.

Телман смотрел на Грейси в полном смятении.

– Откуда вы это все знаете? – потребовал он ответа.

– Да знаю я, чего происходит с детишками, которых некому защитить! – холодно ответила служанка. – Такое же случилось с одной моей подружкой, шо жила по соседству. Мамашу ее прибили, а папашу посадили. Ну, вот ее с братиками и отправили в приют для сирот. Я, опосля год, отправилась ее навестить. Так вот, она расплетала пеньковые канаты, а ейные братишки отправились на севера, в шахты.

– А тетушке Веспасии обязательно знать об этом, Томас? – прошептала миссис Питт и зажала себе рот руками. – Она этого точно не перенесет. У нее сердце разобьется, если она узнает, что Каделл занимался подобной мерзостью.

– Пока я еще даже не знаю, правда ли все это, – ответил ее муж.

Однако это была просто отговорка. В глубине души Томас был уверен, что именно так все и происходило. Вот за такой секрет можно было пойти на что угодно, даже на шантаж. И именно поэтому Брэндону Балантайну угрожали сильнее, чем другим, – он задавал слишком много вопросов. А после того, что случилось в Девилз-акр, он бы точно не стал молчать. И это объясняло, почему члены комитета по надзору за приютом были выбраны в качестве жертв. В действиях шантажиста не было ничего случайного и непродуманного.

Шарлотта не стала возражать, потому что слишком хорошо знала своего мужа. Сэмюэль и Грейси тоже сидели абсолютно молча.

– Завтра, – медленно произнес суперинтендант. – Завтра мы отправимся в Кью.

Было около десяти утра, когда Питт и Телман добрались до приюта. Стояла все та же сильная жара, и воздух был совершенно неподвижным. Когда они поднимались к зданию приюта, им уже было трудно дышать, несмотря на ранний час.

Сэмюэль подставил лицо солнечным лучам и непроизвольно сжал губы в тонкую линию. Его начальник знал, что слова Грейси больно ранили инспектора в самое сердце. Телман втянул воздух, как будто хотел что-то сказать, но потом решил промолчать. В таком молчании они и подошли к двери приюта.

На этот раз дверь открыла девочка лет одиннадцати, с простоватым лицом и прямыми волосами.

– Что вы хотите, сэр? – спросила она.

– Мы хотели бы увидеть мистера Хорсфолла, – прямо заявил Питт, всем своим видом показывая, что отказа он не примет.

По холлу вприпрыжку промчался маленький мальчик, притворяясь гарцующей лошадкой. За ним со смехом пробежал еще один малыш. Оба исчезли в одном из коридоров, ведущих куда-то в глубь здания. В недрах дома раздался взрыв детского смеха.

Питт чувствовал, что закипает от гнева, хотя, возможно, и неоправданного. Вдруг Грейси ошиблась? Денег было слишком много для тех детей, которых он видел, но, может быть, остальные в это время были где-то еще? Или Хорсфоллу действительно удается успешно пристраивать их в семьи? А может быть, именно сейчас в приюте был недостаток сирот и много бездетных семей, которые бы хотели их усыновить?

– Итак, мы ждем, – добавил суперинтендант, увидев, что девочка колеблется.

– Конечно, сэр, – послушно ответила та и шире распахнула дверь. – Если вы подождете в приемной, я его позову. – Она провела полицейских в ту же самую уютную комнату, где Томас уже был в свой предыдущий приезд, а затем ее торопливые шаги стихли в глубине коридора: она побежала выполнять свои обязанности. Оба полицейских остались стоять – они были слишком напряжены, чтобы сесть.

– Как вы думаете, он не попробует удрать, а? – подозрительно спросил Телман.

Его спутник тоже уже подумал об этом, но в данный момент у Хорсфолла не было никаких причин для беспокойства.

– Если бы он хотел это сделать, то сбежал бы в тот же день, когда застрелился Каделл, – вслух ответил суперинтендант.

– А вдруг он все это сам придумал? – Сэмюэль надул губы и нахмурился. – Хотя если он все знает, то почему все еще здесь? Он что, получит этот приют в наследство? Но почему, если он сам все придумал, ему надо было делиться с Каделлом? Как вы думаете, может быть, этот дом принадлежит Каделлу? И куда, в конце концов, поступали деньги?

Все эти вопросы приходили на ум и Томасу. Было и множество других, которые беспокоили его еще больше. Он вспоминал абсолютное равнодушие Уоллеса, когда тот узнал о том, что судья Данрайт Уайт подал в отставку, а Каделл застрелился.

То, что Эрнст никак не прореагировал на вести о судье, могло иметь два объяснения. Либо он ничего не знал о роли Данрайта во всей схеме, и поэтому новость о его отставке была ему абсолютно безразлична, либо был уверен, что шантажист не позволит Уайту уйти в отставку. Организатор всего этого преступления мог дать Уоллесу знать, что в случае отставки он все равно выполнит свою угрозу и уничтожит доброе имя судьи.

Но почему тогда убийцу не потрясла новость о смерти Лео Каделла? Ведь это лишало его малейшего шанса избежать виселицы!

На это мог быть только один ответ… Убийца рассчитывал совсем не на Каделла. Или у дипломата был сообщник, и это объясняло, почему Хорсфолл все еще оставался в приюте… или шантажистом был не Каделл, а кто-то другой.

Телман наблюдал за начальником, ожидая, когда тот заговорит. А суперинтендант продолжал размышлять.

Гай Стэнли шантажистом быть не мог – слишком уж непоправимый урон нанесли его репутации газетные публикации. В то, что это мог быть Балантайн, Питт не верил, а имя Корнуоллиса даже не приходило ему на ум. Оставались Уайт и Таннифер.

– Где был Уайт, когда убили Каделла? – повернулся Томас к своему помощнику.

– Вы хотите сказать, что не верите в самоубийство Каделла? – Сэмюэль мгновенно среагировал на слово «убили».

– Не знаю, – ответил суперинтендант, засовывая руки глубоко в карманы. Он прислонился к стене и, не отрываясь, смотрел на своего коллегу.