– У тебя выходит все лучше и лучше, – в сердцах похвалила меня Барби. – А теперь отойди.

Она первой юркнула внутрь, но неожиданно замедлила шаг. Остановившись в кладовой, Барб приложила к губам указательный палец, и мы с Флей прислушались.

– Получай! На тебе! – Клацанье по кнопкам джойстика. Бам! Открывшаяся банка газировки. – Эй, Дурашка, будешь еще мармеладку? Тебе зеленую или красную?

Послышался собачий лай. Грейс сидел посреди торгового зала на массивных подушках, разбросав вокруг стеллажи с комиксами. Все было застелено ими и мягкими покрывалами. Оборудовав себе компьютерный центр, он жевал попкорн и сладости, уничтожая вражеских солдат на экране. Фантиков здесь было столько, будто Грейс раскидал их нарочно, как мины.

Стараясь не наступать на них, Барби вышла из-за угла.

– А, наплевать! – фыркнула она, все-таки наступив на одну из оберток. – Эй, Грейс!

Что-то вызывающе щелкнуло, и это был уже не джойстик.

– Не приближайся!

– Грейс… – вздохнула Флейта, послушно поднимая руки вверх, когда на нас троих устремилось дуло его автомата.

Пальцы Грейса, перепачканные в шоколаде, предательски дрожали. Он смотрел на нас круглыми глазами, под которыми пролегли глубокие тени. Поднявшись с подушек, но чуть не упав, он снял автомат с предохранителя. Во сне нельзя было умереть, и, твердя это про себя, я робко приблизилась.

– Кажется, кто-то переиграл в шутеры, – пробормотала Флей, оставшись стоять рядом с Барби на месте.

– Этого не может быть, – забормотал Грейс. Внешне он походил на полоумного: растрепанные волосы, красные глаза, грязная одежда. – Я ведь последний… Эпидемия уничтожила всех. Выжили только я и Мадам Дурашка…

– Ух ты, – буркнула Флейта мрачно. – Его сон реально тот фильм плагиатит. Ну и что делать будем?

– Это все сон, Грейс, – нарочито мягко заговорила Барби и вытянула руку, перегораживая мне путь, чтобы подступиться самой. Кажется, даже во сне Грейс не забывал, что влюблен в нее, потому что его автомат тут же опустился вниз. – Ты помнишь Прайд? Мы были там вместе. Шон, Сара, Крис…

– Похоже, я выпил слишком много Red Bull, – сглотнул он. – Это какой-то бред…

Барби зарычала от раздражения и, подпрыгнув к нему так быстро, что Грейс даже вскрикнул, заткнула его поцелуем. Автомат сам вывалился у него из рук.

– Ого, – воскликнула Флейта. – Сегодня международный день поцелуев?

Барби отпрянула и потерла ладонью рот, пока Грейс глупо улыбался, вставая на ноги.

– Вспомнил, – признался он, пунцово-красный, но счастливый. – Хотя… Нет, не до конца. Может, еще разок?

– Похвастаешься хоть кому-нибудь – проломлю череп, – сказала Барби, спрыгивая с подушек.

Грейс поспешил за ней, и при виде меня его улыбка погасла.

– Фу, – поприветствовал меня он. – Ты тоже здесь.

– А что за… – начала я, но не договорила.

«Что за рычание?»

Мадам Дурашка, о которой мы почти успели забыть, вдруг встала из-за подушек. Прежде милый щенок, она стала расти на глазах, пока не вымахала размером со снегоход Себастьяна. Ставшая похожей на помесь росомахи с волком, только в два раза страшнее и смертоноснее, она двинулась на нас.

– Что это с ней? – спросил Грейс и отпрыгнул, когда та попыталась цапнуть его за рукав, утробно рыча.

– Твое воображение разбушевалось, – прошептала Барби. – Успокой свой мозг, Грейс!

– Да я и так спокоен! Я тут вообще ни при чем!

– Это сторож, – вспомнила я слова Криса. – Это не Грейс делает, а Шон. Не бойтесь ее, но нам надо уходить.

Барби кивнула на приоткрытую дверь кладовки, минуя которую можно было оказаться на улице.

– Приготовьтесь.

– К чему? – испуганно спросил Грейс.

– Бежим на счет три, – сказала я, и Дурашка вдруг прыгнула. – Три!

– А куда делись «один» и «два»?! Твою мать, Джейми!

Флейта схватила Грейса за шкирку и вытолкнула в проем кладовой. Барби дернула стеллаж, валя его на Дурашку, а сама схватила за шкирку меня и драпанула прочь. Вывалившись на улицу, мы захлопнули служебную дверь и быстро задвинули ее мусорными баками. Тяжелая туша ударилась по ту сторону, пытаясь ее пробить, и раздался разъяренный вой.

– Джем!

Я повернулась к дороге и облегченно помахала Крису, высунувшемуся из окна пикапа. Все остальное происходило как в тумане. Стоило мне очутиться в машине, как я прислонилась лбом к холодному бардачку и затерялась в мыслях, стараясь не вслушиваться в перебранки друзей. Не умещаясь на заднем сиденье, они карабкались друг на друга и спорили, кто кому какую ногу отдавил. Лишь Другой что-то мечтательно напевал себе под нос, устроившись в кузове снаружи и довольно подставляя лицо северному ветру.

– Джем?

Я вздрогнула и вскинула голову, едва не ударившись затылком о потолок. Крис сложил руки на руле и осматривал меня с тревожным прищуром, пока я осознавала, что пейзажи больше не мелькают за окнами. Машина стояла.

– Мы приехали, – сообщил он. – Вот уже минут пятнадцать как.

– Куда?

– К дому Флейты. Надо все обдумать. Ребята ждут, когда ты расскажешь им, как выбраться отсюда, – протянул он, поджав губы. – Или сама сделаешь то, что поведал тебе… Ну… Сама знаешь кто.

Две души. Крис и Другой – два противоположных полюса, неспособных ужиться ни вместе, ни порознь. Секрет, который должен был мне поведать, но которого не было. Надежды, обманутые и преданные мной и Другим.

– Джейми, – ласково позвал меня Крис, и его ладонь зарылась в моих волосах, перебирая их. – С тобой все хорошо? Ты устала?

– А во сне можно устать? – уточнила я с сомнением.

– Можно, если ты уверена, что должна была устать за такой длинный день, – улыбнулся Крис пресно.

– Тогда, похоже, я и впрямь устала. Мне плохо, Крис.

Я не думала, что скажу это. Жалость к себе сейчас была неуместна. Я не заслуживала право на нее, ведь моей вины во всем происходящем было не меньше, чем вины Другого. Но я все равно хотела этого – заныть, как ребенок, и забраться к кому-то на ручки. Кто бы исцелил меня и сберег. Объятия Криса всегда были моей крепостью, даже если сейчас они являлись еще одной частью иллюзии.

Голова сильно кружилась, а желудок бурлил от вполне правдоподобной тошноты. Крис поднял меня за талию, помогая перебраться через рычаг передач, и усадил себе на колени. Я постаралась свернуться калачиком у него на груди, когда он максимально откинул назад водительское кресло. Бродя ладонями под моим свитером, вырисовывая позвонки, Крис то и дело целовал меня в висок или скулы. И не было ничего более умиротворяющего, чем это, пока мы прятались в старом пикапе на отшибе сновидений.