– Не нам, а тебе, – объявила Самозвана. – Ты сотворил Землю. И как ты исправляешь неправильную форму гор, деревьев и рек, так же ты должен исправлять деяния душ, вредящих красоте Земли.

– Я мог бы наказать тебя в тот день, когда перенес цветы из Сада в Сквер, – ответил Ждод. – Ибо ты рвала их и вплетала в свою ауру, и я разгневался.

– Ты отогнал меня силой своих крыльев, – напомнила Самозвана.

– Но это не то наказание, какого ты желаешь убийцам пчел, – ответил Ждод. – Со временем я понял, что ты улучшаешь окрестности так, как мне самому не приходило в голову. Земля теперь лучше из-за того, что тебя не наказали.

– Я не понимаю, чем злодейское убийство пчел улучшает Землю.

– Меня оно тоже смущает, – признал Ждод, – хоть я и не понимаю отчего.

– Быть может, дело в том, о чем мы говорили, когда речь впервые зашла о пище, – молвил Страж. – Во время того разговора во мне впервые проснулся голод, но мудрые души объяснили, что для нас пища лишена смысла. Пчелам она нужна, без нее они не будут пчелами. Душам вроде нас она без надобности, и если мы едим, то лишь для удовольствия.

Седобород слушал и кивал.

– Души, убивавшие пчел, – сказал он, – отняли пищу у тех, кто в ней нуждается, затем лишь, чтобы утолить свое влечение.

– Теперь, когда ты изложил все такими словами, – проговорил Ждод, – я осуждаю их поступок как дурной и вновь признаю, что Самозвана превосходит меня быстротой ума. Наказывать ли их, я подумаю, но прежде обращусь к мудрости Весеннего Родника по более насущному делу.

Весенний Родник до сих пор молчала, хотя по движениям ауры было видно: она внимательно слушает и тщательно обдумывает услышанное. Сейчас она обратила взор к Ждоду. Тому было приятно чувствовать на себе ее взгляд, ибо он видел красоту Весеннего Родника и чувствовал к ней влечение, отличное от голода. Отбросив на время подобные мысли, он спросил:

– Нужны ли деревьям яблоки так же, как пчелам – мед? Будем ли мы красть яблоки у дерева, если станем их рвать?

Весенний Родник задумалась ненадолго и тряхнула головой:

– Деревья получают пищу из почвы и от солнца. Яблоки сродни листьям. Они опадут на землю и усохнут, а дереву не будет без них плохо.

– Коли так, – сказал Ждод, – я отложу суд и расправу над убийцами пчел. Прежде устроим пир, дабы и нам понять, что значит вкушать пишу и утолять свое влечение.

Искусница умело сплела из пучков травы то, что называлось корзинами. Души из-за стола отправились в Сад и набрали полные корзины яблок. Как и предсказал Ждод, яблоки были теперь по размеру ладони и почти целиком красные. Корзины отнесли во Дворец и высыпали на стол, который Искусница застелила тканым покровом цвета осенних листьев. Делатор изготовил орудие под названием «нож» и показал, как резать яблоки на куски. В каждом оказались твердые катышки; Весенний Родник погладила их пальцем и объявила, что они заключают в себе жизнь будущих деревьев, а потому есть их нельзя. Потом каждый начал на пробу вкладывать куски яблока в рот, служивший прежде лишь для произнесения слов.

И так Ждод обнаружил новый способ, которым Земля с ним разговаривает. Он начинал со зрения и слуха, потом научился осязать стопой камни и траву, а носом обонять аромат сосен в горах. Теперь он впервые со смерти вкушал пищу. Как всегда, когда он открывал или вспоминал новое чувство, первым было изумление. Однако вскоре вернулась способность о таком размышлять, и он задумался, где теперь проглоченные куски. Где-то внутри его. В нем должны появиться новые формы для переваривания яблок и удаления ненужного. А может быть, формы эти дремали в нем изначально и только сейчас начали просыпаться.

Нечто подобное наверняка происходило в телах городских душ, которые ели мед.

Ждод велел собрать оставшиеся яблоки в корзины и нести за ним, а сам полетел вдоль Улицы в Город. На подлете он ощутил новый запах, неприятный, но не смог понять, откуда этот запах. Ждод покружил над Сквером. Множество душ собралось вокруг башни и пыталось в нее проникнуть. Цель их была ясна: убийцы пчел рассказали про мед и разбудили у них влечение. Пчелы, защищая улей, вылетали из щелей и жалили нападавших, а те их прихлопывали.

Ждод опустился на вершину башни и сильно забил крылами. Ветер от них рассеял пчел, а многие души сбил с ног. Новый запах здесь был сильнее. Неподалеку душа устроилась в странной позе: на корточках, задом над самой травой. Бурая струйка потекла из нее и замарала траву. Ждод понял, откуда идет странный запах и каков его источник.

– От тех, кто вкушал мед, вы узнали о его приятности, – очень громко провозгласил Ждод. – Скажу вам, что в этих словах есть истина, и всем нам свойственно искать таких удовольствий. Однако красть мед у пчел – значит впускать в Землю зло, противоречащее моим стараниям ее улучшить. Есть, однако, иной способ добыть пищу, не убивая пчел и не обкрадывая тех, кто по-настоящему в ней нуждается. Вам сюда несут плоды из Сада.

Он указал в сторону Дворца, откуда приближались Страж, Самозвана, Всеговор, Делатор, Долговзора, Искусница и Седобород, нагруженные тяжелыми корзинами.

– От яблони в моем Саду ешьте, коли вам надо, – объявил Ждод, – а пчел не обижайте. Лучше возьмите их за образец и впредь учитесь делать свое.

Так пчелы в башне были спасены рачением Ждода, а городские души вкусили яблок и познали, что такое пища и вкус. Позже они познали также, что значит испражняться. Души, умеющие хорошо копать, принялись рыть для этого ямы, а на вершине холма Ждод сотворил ямы такие глубокие, чтобы запах испражнений не оскорблял его ноздри, когда он любуется красотой Сада.

35

Пришла зима. Ждод ощущал холод, как никогда прежде, и реже выходил из Дворца. Пролетая над тихим заснеженным Городом, он видел очень мало душ и понимал, что они тоже мерзнут. Он догадывался: это все потому, что они ели. Вкушение пищи доставляет удовольствие, но делает тело доступным для менее приятных чувств. Ждод умел менять мир по своему усмотрению. Он окутывал себя плащом теплого воздуха, чего не могли другие, и бродил по Городу, пока они жались друг к другу в домах. Искусница научила их делать одеяла, в которые они кутались для тепла.

Проходя мимо одного домика, Ждод услышал, как две души внутри издают громкие звуки, но не слова. Он заглянул в окошко. Две души сплелись аурами, окутавшими их целиком.

– Они дарят друг другу удовольствие, – произнес голос.

Ждод поднял голову. На крыше домика сидела душа с крыльями из густых, белых как снег перьев. Она сложила их и укрылась ими для тепла.

– Чересчур слабо сказано, насколько я могу судить, – ответствовал Ждод.

– Это искусство, которое дарит удовольствие сверх всяких границ.

Больше душа ничего не сказала и, сидя в теплой палатке своих крыльев, молча смотрела на Ждода.

– Есть много способов доставить удовольствие другой душе. Делать красивые вещи. Издавать приятные слова или производить музыку. Или просто… – Ждод поглядел на душу и долго молча на нее смотрел. – Воплотить красоту, приятную для глаза, как сделала ты. То, чем заняты эти двое, – явление совершенно иного порядка.