кому отлов какого-то неведомого, но судя по уровню обещаемого дохода не иначе как золотого рачка. Его наивные деревенские хитрости были прозрачны для Доктора и тот лишь беззлобно посмеивался над дитём природы прекрасно понимая, что новичок просто не умеет пока по-другому выстраивать отношения.

Бажен сразу обозначивший свою полную неспособность к наукам целыми днями рисовал карту своих родимых озёр на своей дощечке. Высшие Духовные Лидеры, быстро раскусив этого «гуся лапчатого» отняли его у определённого в старшие братья Донбасса и передали в заботливые руки Кракена. Доктор уже не раз замечал, что в сложных «запущенных» случаях Зависимости братские союзы подбирались для обнажения дефектов характера младшего брата и работы с собственными дефектами старшего брата для эффективного обоюдного выздоровления. Такая схема, например была у него и с Подробным, и со Стасиком.

И вот тут-то и началось в деревне лето! Ушлый деревенский прохиндей быстро освоил незамысловатую, но безотказно действующую методику выведения противника, то есть брата Кваги из строя. Каждое утро изо дня в день примерно через полчаса после подъёма у Кракена тряслась кабина и взрывался в истерике мозг оттого, что он не знал, как воздействовать на спокойно его игнорирующего, или попросту забившего на него Бажена. Страх последствий за вылет по времени из-за нерасторопного брата заставлял его истерить, шуметь, угрожать понапрасну, а уверовавший в свою безнаказанность Бажен качественно подливал, привлекая обширное общественное мнение на свою «угнетённую» сторону тонко уловив массовую непопулярность братишки среди соседей.

Доктор в постоянно ссылающемся на мешающую ему во всём гирю лопоухом артисте отчётливо видел себя восьмимесячной давности, а бестолковому Квакену до разумного Подробного сумевшего правильно выстроить обоюдовыгодное взаимодействие было как до Китайской Пасхи. Над их утренними концертами по накалу страстей обгоняющих семейные неурядицы супругов после пятнадцати лет совместной жизни ржал весь дом во главе с консультантами.

Утро считалось самой главной частью дня зависимого человека. Только кропотливо выстроив благоприятное эмоциональное состояние с самого подъёма выздоравливающие зависимые, могли надеяться, что им удастся его поддерживать на должном уровне до самого вечера. Все надежды Кваки на хороший день с приходом в его жизнь Бажена стали умирать каждое утро ещё до завтрака. Более того младший братишка исправно «подбрасывал ему овса» и по ходу дня. За первые пару недель этого неподражаемого братства Квага осунулся и почернел от подавления чувств, нервотрёпки, бесконечных последствий и ощущения безысходности. А Бажен наоборот очухавшись мало-мало от острой абстиненции уже не так сильно смахивал на сушёный мухомор, как сразу по приезду.

Коллективными усилиями под руководством лечебного персонала занятный самородок был всё-таки поставлен на рельсы выздоровления и под страхом жестоких последствий вынужден был начать постигать реабилитационные науки и прислушиваться к брату и окружающим. Но Бажен настойчиво продолжал искать для себя возможности лёгкой жизни в хорошо знакомых для него областях земледелия, скотоводства и промысла. Он каждый раз «присаживался на ухо»317 приезжавшему Вождю начиная разглагольствовать о перспективах разведения порося в имеющихся сараях, ловли карася в окрестных озёрах и рисуя языком непременно растущие графики урожайности огорода. У него было море прожектов по птицеводству, собиранию грибов, ягод, охоте и всему что только можно представить в дикой сельской местности лишь бы избавиться от изучения Программных премудростей.

Вождь был далеко не прост и в качестве проверки на профпригодность лопоухого деятеля по заявленной тематике Гемба по его указанию нарыл Бажену чуть не километр запутанных рыболовных сетей. На удивление всем озёрный парень пусть и не очень быстро, но смог распутать и аккуратно свернуть снасти. Квага первоначально взбесившийся от посягательств самозванца на его огород очень сильно обрадовался, когда его стали отправлять с помощником и резиновой лодкой с сетями на рыбалку. Бажена конечно же никто не выпускал как крайне тревожного, а вот другие ребята желающие поучаствовать в рыбной ловле имели возможность получить истинное удовольствие.

Однажды в ночной экспедиции на озеро, в которой Квакена сопровождал Вмазур верзила, не найдя ничего в собственных сетях начал исследовать улов в сетях местных жителей. Высшие Силы в ту незабываемую полнолунную ночь были благосклонны к аборигенам послав тем солидный улов. Жадность, воровской и рыбачий азарт так захватили Кракена, что он уже не мог остановиться и продолжал вытягивать сети командуя Вмазуру сидевшему на вёслах в какую сторону грести. Тревога, он же Вмазур, ноги которого были уже полностью засыпаны рыбой смотрел то на лодку, постепенно погружающуюся под массой выловленной рыбы под воду, то на искаженное гримасой одержимости лицо Кракена. Всё это он видел в зловещем свете полного лунного диска и дикий ужас пронизывал его солевую душонку.

– Квага! Миленький! Пойдём пожалуйста домой! Я очень-очень устал! Уже поздно, пойдём пожалуйста спать, а завтра ещё обязательно придём! – лепетал скороговоркой без остановки горе-рыбак.

Но остановиться истукан смог только тогда, когда сети закончились. После чего они кое-как доволокли лодку с тяжеленым уловом на базу и Вмазур на следующий день публично торжественно поклялся больше в подобных мероприятиях с этим больным человеком не участвовать. Рыбы действительно было очень много. На хозах чуть не половина дома была посажена её чистить и все при этом материли Квакена ожидавшего благодарность. На язвительные вопросы почему он сам её не чистит надменный придурок отвечал, что он её, видите ли, наловил. Рыбу пожарили на углях и навялили, но Доку она категорически не понравилась из-за неперебиваемого запаха тины.

Жизнь в резиденции Вождя шла своим чередом: её размеренный ход сменяли невообразимые зигзаги во время его наездов. Человек он был непредсказуемый и малопонятный. Их взаимоотношения с Доктором, как и у всех соседей колебались в разнонаправленных амплитудах от превозношения в качестве примера подражания для всех до обещаний набить морду немедленно. Гемба стал периодически оставаться за Консула, что позволяло в эти моменты вообще не заморачиваться по всякой херне типа последствий и ответственностей главное было делать своё дело и попивать консультантский кофеёк.

Аслан стал уходить Консулом на Тортугу, где по велению Великого Магистра оздоравливал Стасика. У Стасика продолжался курс интенсивной терапии и в последнее время он каждый день приходил на лекцию таща в руках над головою тяжеленую панцирную сетку от металлической кровати для качественной проработки устойчивого тягового состояния.

Анализ чувств Док теперь вёл преимущественно с Евсей, об «обратках»318 которого складывали легенды. Он мог коротенько минут на сорок «стегануть» какой-нибудь ахинеи и по итогу даже забыть с чего начинал. Ну что тут поделаешь – абстинент в блестящей физической форме, такие кадры были нужны «Северному сиянию». Как-то Квага возвышавшийся над Евсиком примерно на