«Вот при таком кураже и помереть не страшно» — говорил в «Тихом Доне» хуторянин Мелехова Алешка Шамиль. Эти слова хорошо характеризуют тот высокий боевой дух, с которым шли казаки в атаку. Есть в романе замечательный по своей красоте эпизод, которым Шолохов завуалировано дает понять, что казачье восстание против большевиков — это кульминация всей жизни Григория Мелехова, его поисков истины и света. В момент атаки на революционных матросов (а матросы были главным романтическим символом революции) автор рисует Григория солнечным всадником! Мелехов скачет в атаку и вдруг видит, что рядом с ним по бугру плывет тень от облака. «Необъяснимое и неосознанное, явилось вдруг желание догнать бегущий по земле свет. Придавив коня, Григорий выпустил его во весь мах, — наседая стал приближаться к текучей грани, отделявшей свет от тени. Несколько секунд отчаянной скачки — и вот уже вытянутая голова коня осыпана севом светоносных лучей, и рыжая шерсть на ней вдруг вспыхнула ярким, колющим блеском»

Солнечный всадник Григорий Мелехов, скачущий во весь опор на красных матросов — какой красивый, романтический и смелый образ! Читая «Тихий Дон», нельзя ни на секунду забывать о том, что писалось это произведение в 30-е годы. Годы красного террора и сталинщины. И Михаил Шолохов вынужден был разбавлять роман многочисленными «прокоммунистическими» эпизодами. Например, о том, как красные комиссары угощают сахаром детей Мелехова или борются с мародерами и насильниками в своей среде. Если бы Шолохов этого не делал, он бы поплатился жизнью за свои взгляды. Ведь даже Сталин пытался вмешаться в сюжет. В 1931 году он, встречаясь с Шолоховым на даче у Горького, спросил, почему в романе так мягко изображен лидер белогвардейцев генерал Корнилов? И попросил этот образ «ужесточить».

Описывая революционеров, Шолохов вынужден был завуалировано, литературными приемами показывать свое негативное отношение к ним. Так например, комиссара Штокмана он сравнивает с древесным червем, который прогрызает дорогу к сердцам казаков. Казачий конь — донец, которого оседлал Штокман, совсем неслучайно плохо слушается его, норовит укусить в колено. Революционер Подтелков погибает в точности так, как до этого пророчили ему казаки на Круге. А другого большевика Бунчука автор, будто в наказание за работу в ревтрибунале и участие в многочисленных растрелах делает неспособным удовлетворить любимую женщину, чем тот вызывает у нее брезгливость.

Шолохов публиковал свой роман в советских журналах по частям. И на него оказывалось большое давление. Все ждали от него счастливой коммунистической концовки, ждали, что Григорий Мелехов придет в конце концов после всех своих метаний на сторону большевиков, возвеличит и подкрепит партийную идею. Ему мешками приходили письма с советами, как закончить «Тихий Дон». Публиковались соответствующие критические статьи, мнения других писателей. Николай Островский, автор книги «Как закалялась сталь» писал Шолохову: «Искренне хочу победы. Пусть вырастут и завладеют нашими сердцами казаки-большевики. Развенчайте, лишите романтики тех, кто залил кровью рабочих степи тихого Дона. С коммунистическим приветом!».

Но Шолохов поступил иначе. Его концовка ошеломила всех. Даже вроде бы искупивший вину перед красными во время службы в коннице Буденного, Мелехов все равно не находит себе места в новой коммунистической жизни. Когда-то выпоротый казаками узколобый большевик Мишка Кошевой и ему подобные выталкивают Григория в банду. Потеряв всех близких людей, и все-таки, несломленный, обладающий несгибаемой волей и свободным характером Григорий совершает свой последний дерзкий и безрассудный поступок. Понимая, что ничего хорошего советская власть ему уже не сулит, он все равно возвращается к родному куреню, чтобы напоследок перед неминуемой гибелью подержать на руках сына. Подобно ему отступавшие с белыми казачьи полки в конце гражданской войны вопреки всякому здравому смыслу часто пытались прорываться на родной Дон.

«Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына…

Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром»

Так заканчивается роман. Фраза «пока еще роднило с землей» не оставляет сомнений, что жить Григорию Мелехову после возвращения в хутор, осталось недолго. Счастливого коммунистического конца у романа не получилось. Да и не могло получиться, потому что в это же самое время тысячи таких же Мелеховых оказались в застенках, казаки целыми станицами выселялись в Сибирь. Расказачивание подходило к логическому концу и Шолохов, как честный писатель и гражданин не мог в своем романе погрешить против истины.

Казаки не могли не проиграть в гражданской войне. Романтическая казачья мечта возродить мир своих предков, зажить как и встарь счастливо на своей земле своим государством разбилась с одной стороны о превосходящие силы «мировой революции», а с другой стороны — о непонимание союзников по оружию — белогвардейских генералов-монархистов вроде Деникина и Врангеля, которые боялись казачьего сепаратизма и это пагубно отражалось на ведении совместных боевых действий.

Расплата

«И мы так промеж себя судим: хотят нас коммунисты изничтожить!..Чтоб и духу казачьего не было на Дону». — высказывает в романе «Тихий Дон» один из казаков на митинге свое мнение о замыслах красных. Что ж, казаки правильно рассудили. Своим свободолюбием они заслужили ненависть большевиков.

Теоретик истребления казачества Рейнгольд писал Ленину: «Казаков, по крайней мере огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и заигрывание с казачеством; ни на минуту нельзя упускать из виду, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица — вооруженный лагерь, каждый хутор — крепость».

По статистическим данным, в 1926 году на Дону оставалось не более 45—50% от дореволюционного казачьего населения, в Уральском войске — 10%, в других войсках до 25%. Были уничтожены практически все казаки старше 50 лет — таким образом народ лишился памяти и традиций. Начавшаяся в казачьих землях коллективизация привела к новым неисчислимым жертвам, репрессиям и высылкам. От прежнего народа оставалось не более десятой части.

Красивый и своеобразный казачий уклад жизни был заменен колхозами. В течение нескольких лет само слово «казак» находилось в СССР под запретом. Но перед Великой Отечественной войной Сталин снова вспомнил о казаках. Надвигалась лихая година, и коммунистам снова понадобились проверенные столетиями защитники Родины. Были сформированы казачьи конные части, которые сражались с гитлеровцами в годы войны. В военную пору власть пыталась поднять патриотизм в народе, вспомнив имена великих полководцев Суворова и Кутузова и учредив ордена в их честь, реабилитировав православную церковь. Казаки тоже попали в этот ряд возрождаемых славных образов. Не зря же распевались песни «Едут, едут по Берлину наши казаки». Но на деле о возрождении казачества никто и не думал. Казачий мир рухнул, казаки утратили национальную самобытность, и теперь даже произведения Шолохова современным молодым людям трудно читать из-за частого упоминания в них уже забытых незнакомых казачьих слов и названий предметов быта. Эти слова, звучат сегодня как красивая, но непонятная музыка.