– Хорошо, что вспомнил мою сестру. Я здесь только ради нее.

– Заметно. В сваты записался?

Даррен глубоко вздохнул, но было видно, что спокойный вид дается ему нелегко.

– Тереза спасла тебе жизнь, а ты обошелся с ней, как с врагом, – произнес он, положив руку на эфес меча. – Она все еще любит тебя, Регарди. Не знаю за что, но любит. Если бы я не дал ей слово, что не стану убивать тебя, нас смогла бы рассудить только дуэль.

– О! Какие слова! Я сейчас расплачусь.

– Ах ты, сукин сын! Я не могу заставить тебя полюбить Терезу, но уважать ее ты будешь, – Даррен в ярости шагнул к нему, но тут же поспешно отступил назад. Он все еще владел собой, в отличие от Арлинга, который давно перестал пытаться взять себя в руки.

– Слушай, Монтеро, чего ты от меня хочешь? Уважения к сестре? Рассмешил! Ты еще попроси, чтоб я на ней женился.

– Что ты непременно и сделаешь, подонок. Тереза никогда бы не рассказала отцу о том, что ты сделал. Она для этого слишком гордая, слишком Монтеро. Но, к счастью, у нее есть брат. Ее ребенок родится в семье. Это твой ребенок, Регарди. И я не дам тебе опозорить мою сестру больше, чем ты это уже сделал.

Какое-то время Арлинг соображал, что Даррен имел в виду, но не понять его было сложно. Когда смысл слов Монтеро, наконец, дошел до него, он громко расхохотался.

– Тереза сказала, что у нее от меня ребенок? Вот это ход! Она играет по-крупному, только, как была дурой, такой и осталась.

Даррен угрожающе наклонил голову, и стиснул эфес меча так, что у него побледнели костяшки пальцев.

– Я освежу твою память, негодяй. Вернувшись из монастыря, ты воспользовался тем, что в городе не было ни меня, ни отца, и обесчестил Терезу в ее же доме. Через месяц весь двор будет говорить о том, что дочь Монтеро носит под сердцем внебрачного ребенка. Это не только ее позор, это пятно на всем нашем роду!

– А тебе не приходило в голову, что она погуляла с кем-то еще? Почему сразу я? С чего это ты стал таким легковерным? Армия определенно не идет тебе на пользу, «друг».

– Хватит! С меня достаточно твоей лжи, Регарди! Слуги подтвердили, что ты приходил к нам в тот день. И Холгер, кстати, тоже. Моя сестра уже носит свободные одежды. Скоро она не сможет скрывать живот, и отец все узнает. Ты хочешь, чтобы вмешались родители? Я не знаю, что скажет им Тереза, но она всегда спасала тебя. И если она не захочет называть отца ребенка, а я знаю, что она так и сделает, то, в лучшем случае, ее отправят в ссылку к родне на Север. Ты выбрал изощренную месть, Арлинг, но я не позволю ей случиться. Подпиши бумаги. Женись на Терезе, искупи свою вину перед ней, передо мной, перед теми людьми из деревни. Ты о них, конечно, не помнишь, но сейчас они вспоминают тебя не лучшим словом – там, в сикелийских рудниках. Будь примерным мужем и отцом. Попроси прощения у Канцлера. Сходи в храм Амирона и поставь свечу за душу Магды. Все совершают ошибки. Но ты еще можешь начать все заново. Можешь вернуть честь и мое уважение к тебе. Давай, не будь трусом.

Арлинг не верил глазам. Даррен протягивал ему руку, то ли предлагая дружбу, то ли помощь, чтобы подняться с кресла. Он выбрал второй вариант, и, облокотившись на ладонь Монтеро, медленно встал. Так же медленно он разорвал хрустящие листки и красивым жестом подбросил их в воздух. Клочки бумаги разлетелись по комнате, словно лепестки лилий. Регарди скосил глаза на цветы в кашпо. «Нужно сказать Холгеру, чтобы он выбросил эти сорняки отсюда», – подумал он, переводя взгляд обратно на Монтеро.

– Глупец, – процедил Даррен.

– Где будем драться? – деловито осведомился Арлинг, чувствуя необыкновенный прилив сил и энергии. «Зеленая Фея» творила чудеса, то погружая его в расслабленное блаженство, то превращая во всемогущего бога.

– Я не буду драться с тобой, мерзавец. Я просто убью тебя. Но не здесь и не сейчас. Сначала ты приползешь к Терезе на коленях и будешь молить ее о прощении.

– Хватит, Монтеро. Надоели твои угрозы. Защищайся!

Арлинг подхватил дедовский меч с дивана и широким жестом рубанул с плеча. Даррен не двигался с места, не сводя глаз с Регарди, а тот смотрел на алеющую полоску, расплывающуюся на белой рубашке друга.

«Это всего лишь царапина, я не хотел, Даррен, не хотел!»

– Да будет Амирон свидетелем, не я первый начал это, – тихо сказал Монтеро и, отступив на шаг, извлек меч из ножен. Простой пехотный клинок с крепкой гардой сменил изящную рапиру с серебряным эфесом, которая была неизменной спутницей Даррена в школе. Перемены в оружии молодого Монтеро не сулили ничего хорошего.

Всемогущий бог куда-то пропал, оставив вместо себя оболочку, наполненную пустотой и отчаянием. Единственная трезвая мысль, которая пришла в голову Регарди за весь вечер, была короткой. Неужели он действительно собирался драться?

Глядя, как Даррен опустил кончик меча на уровень колен, хищно пригнул голову и слегка согнул ноги, Арлинг почувствовал себя не лучшим образом. Как же необычно было находиться по ту сторону меча Монтеро, а не рядом с ним. Вместе они прошли не один десяток драк. Какие-то затевали сами, желая развлечься, другими решали вопросы чести, третьи были случайными. В детстве они часто фехтовали, устраивая шуточные бои на палках, но, повзрослев, ни разу не наставляли клинки друг против друга. Никогда. Даже на тренировках в школе. А сейчас между ними был этот дурацкий порез.

– Даррен… – начал он, но слова застряли в горле, и Регарди покрепче ухватился за меч. Назад пути не было. Он знал это с того момента, как Монтеро появился в зале. Слишком много вопросов накопилось у них друг к другу. И ответ на них был один – дуэль.

Арлинг усмехнулся и заплясал на месте, перекинув меч из одной ладони в другую. Клинок весил не больше пушинки. Кажется, бог вернулся. «Это будет твоя последняя драка, Даррен», – подумал он, насмешливо глядя на бывшего друга.

Арлинг помнил драки Монтеро. Грязные, бескомпромиссные бои с кровью и переламыванием костей. Вряд ли армия научила его хорошим манерам. Еще в школе Даррен славился своими нижними ударами. Проводил короткие, стремительные атаки так, что практически всегда попадал противнику в ногу. Режущие удары он ухитрялся протягивать, оставляя глубокие и тяжелые порезы. Сыну императорского виночерпия, Бьорну Кардинскому, оказавшемуся не очень удачным фехтовальщиком, на дуэли из-за дочки наместника Южной Родии, которая крутила роман с обоими, он разделал ногу так, что икроножная мышца повисла на лодыжке, как кусок бекона с бутерброда. Хирург пришил мальчишке мышцу, но оказался плохим врачом – развилось заражение. Послали за другим лекарем, тот ампутировал ногу выше колена, но заражение не остановилось, и Бьорн умер. Такие драки не улучшали репутации Даррена, получившего среди дуэлянтов города прозвище «мясника». Монтеро дрался редко, но о его драках говорил потом весь двор.

Даррен не спешил атаковать, кружа по линии клинка и выбирая удобную позицию. Арлинг понял, что Монтеро хотел загнать его в угол к камину и лицом к окну, в который уже заглядывали первые лучи солнца. «Ты действуешь по учебнику, – подумал он, – это предсказуемо». Регарди тоже хорошо помнил раздел по стратегии. «Загони врага в неудобное место, чтобы за его спиной были препятствия. Не давай ему времени осмотреться, стремительно преследуй и наноси удары. Оттесняй к колоннам, загоняй на пороги, в перемычки и дверные проемы». Правильно, возле камина тесно и нет места для маневров, а свет из окна будет слепить Арлингу глаза.