— Объединиться, — услужливо пояснил Барсик, который уже, похоже, слышал это слово в земном лексиконе. А потом покровительственно мне улыбнулся и заявил: — Не совсем.

— Да? — притворно удивился. — А что тогда…

— Темный покусился на нашего командора! — воскликнул один из светлых. Я искренне понадеялся, что этот кто-то с задних рядов был одним из самых молодых в их лагере — сложно представить, что взрослый и сознательный эльф будет молоть подобную чушь.

Для следующей своей реплики даже играть особо не пришлось. Округлил глаза и вполне искренне ужаснулся:

— Это как? — смотрел в этот момент на светлых.

Вперед шагнул тот самый золотокосый и высокорослый.

— Обманом завлек командора на свою территорию и удерживал там до утра.

Я не знаю, что в этот момент мелькнуло у меня на лице, но светлый нахмурился. Я же посмотрел на командоров.

— Барсик, а в твои обязанности входит половое воспитание бойцов?

— Андрей. — Голос командора просто-таки сочился вежливостью и политкорректностью по отношению ко мне, убогому. — Половым воспитанием занимаются в школе и иногда, но очень редко, на начальных курсах университета, однако все мои бойцы, уверяю тебя, половозрелые особи, мужчины, и в такого рода уроках не нуждаются.

— Разумеется, не нуждаются, — важно покивал я и добавил, глядя уже не на Барсима с рыжим на руках, а на золотокосого: — Ведь как можно не догадаться, чем двое мужчин могут заниматься в одной комнате поздно ночью после дневного свидания.

— Это ложь! — воскликнул светлый, и уши у него, не иначе как от ярости, покраснели.

— Так понимаю, именно об этом вам сказали темные, когда вы попытались влезть на их половину? — Сам испугался, услышав свой голос. Таким ледяным он еще никогда не был. — И вы не поверили и полезли на рожон. В итоге разбудили командоров, и они уже битый час или даже больше вас тут успокаивают, так?

— Что ты понимаешь… — зашипел на меня светлый, а товарищи его молчаливо поддержали хмурыми как туча взглядами. А этот парламентер еще и добавил: — Человек, — конечно же презрительно и с легкой брезгливостью. Я уже говорил, что терпеть не могу такого отношения? Поэтому ответил эльфу холодным взглядом.

— Лишь то, что вы — горстка незрелых идиотов, лелеющих собственные комплексы на почве отсталого полового воспитания.

Со стороны илитири в ответ на эту мою фразу раздался одобрительный смешок. Светлые, как по команде, дернулись в их сторону, и только хмурые взгляды командоров удержали их на месте. А я тем временем повернулся к темным.

— А вы что, думаете, лучше? — спросил их. Лица темных эльфов стали неприветливыми и, можно даже сказать, зверскими.

— В отличие от них, — темнокожий крепыш кивнул на светлых, — с половым воспитанием, как ты изволил выразиться, у нас все в порядке.

— А вот с уважением к Мурке явно полный раздрай.

— К кому?

— Ко мне, — рыкнул тот на подчиненного.

— Мы уважаем своего командора! — горячо запротестовал кто-то, кого мне не было видно за спинами других.

— Да? Тогда какого фига лезете не в свое дело? Или, раз вы тут все из себя — элитный боевой отряд, личная жизнь тоже перекочевала в разряд общественной?

— Наше уважение на светлого не распространяется, — запротестовал темный крепыш.

— Почему? — в лоб спросил его. — Он сражался с вашим командором на равных, хотя, как и все из его отряда, относится к лучникам. Но меч ему, что очевидно, не чужд. Или вы думаете, что он Мурку силком в постель затащил?

— Думай, что говоришь, человек! — снова эти незабываемые интонации. Что светлые, что темные — один фиг.

— В общем, вот что, — начал строго, чувствуя, что скоро банально сорвусь, поджилки у меня тряслись так, что выть на одной ноте хотелось. — Метелить друг друга этой вашей магией вам тут никто не позволит, что бы вы ни думали о своих командорах и как бы всей этой фигней по их поводу не страдали. Да и сами посмотрите: здоровые мужики, а все в войнушку поиграть не терпится. По бабам, что ли, редко ходите? — а глянув на темных, добавил: — Или по мужикам? — но не стал дожидаться ответа на риторический вопрос. — Поэтому у меня к вам чисто конструктивное предложение. Сегодня я своему классу, — кивнув в сторону стоящего в сторонке Кара, продолжил, — показываю немагическую спортивную игру, которая называется футбол. Хотите выяснить, кто у вас тут самый правый, сыграйте. На все про все — неделя. На тренировки и создание поля, на пошив формы, в конце концов. В следующие выходные узнаем победителя.

— А если мы откажемся? — спросил кто-то из светлых.

— Прослывете слабаками. Магически не побоялись драться, а без магии — что, полный ноль? — ехидно протянул я и был вознагражден еще более хмурыми взглядами. Разумеется, нулями эти парни точно не были, но надо же мне было их как-то поддеть. — Если согласны, жду вас в классной комнате «колокольчиков», о которой, надеюсь, вы уже слышали. Сегодня в пять вечера. Посмотрите матч и решите, стоит ли игра свеч. А Барсика и Мурку я сейчас с собой заберу. Пусть помогут технику установить. Тем более что они с нами все равно играть будут, поддержите вы их или нет.

— С чего это ты так уверен? — не удержался и все-таки спросил Барсик.

Я расплылся в такой улыбке, что не будь позади меня Ира, наверное, всерьез подумал бы о том, чтобы распластаться на земле и прикрыть голову руками. Барсик за такую лыбу легко мог бы меня растерзать.

— Вы оба мои должники. Будете долг возвращать.

— И за что долг? — куда менее приветливо, чем раньше, уточнил Мурка.

— Сказать или сами догадаетесь? — хитро прищурившись, уточнил и перевел взгляд с одного на другого и обратно.

Неожиданно тяжело, почти грустно, Мурка вздохнул:

— Знаешь, Андрей, это, конечно, ценно, что ты сделал из себя всеобщего врага, чтобы отвлечь наших парней от насущной проблемы в лице нас с Тарэлем, но, может быть, хоть иногда ты будешь вспоминать об элементарном инстинкте самосохранения?

— Я у него уже спрашивал, — пробурчал светлый, стоящий рядом, — и не помню, что он мне ответил, но его глаза отчетливо сказали…

— А что это такое? — поддакнул другу Ир.

Я даже смутился под таким прессингом.

— Да ладно вам. Получилось же, — окинул взглядом светлые и темные массы, внимающие нам больше с любопытством к живучести таракана, то есть меня, чем со злостью, как раньше. — Вон мужики протрезвели и даже, как посмотрю, вполне способны уже мыслить конструктивно. Или вы боитесь их тут одних оставлять? А я думал, светлые или темные — неважно, но слово держать должен уметь любой уважающий себя мужчина.

— Только не темный! — крякнул кто-то из светлых.

— А вы что, настолько хорошо их всех знаете? — заинтересовался, видя, что темные опять посмурнели.