Том Стоппард.

Розенкранц и Гильденстерн мертвы, акт 3 (1967)

Мы видели, каким образом инерция Стэнфордской тюрьмы направляла жизнь тех, кто оказался в ее стенах, — главным образом, к худшему. В предыдущей главе мы кратко обсудили причины, побуждающие людей так стремительно и радикально трансформироваться. В частности, мы указали, каким образом сочетание ситуационных и системных факторов может пробудить к жизни худшие качества человеческой природы.

Юные участники нашего исследования вовсе не были пресловутой «ложкой дегтя в бочке меда». Эксперимент с самого начала был задуман так, чтобы все участники были здоровыми, нормальными людьми. В процессе эксперимента они попали под дурное влияние коварной власти «бочки дегтя», нашей тюрьмы. Конечно, по сравнению с ядовитой, убийственной атмосферой настоящих гражданских и военных тюрем условия в нашей Стэнфордской тюрьме были относительно мягкими. Изменения в мышлении, чувствах и поведении добровольцев в этой обстановке стали следствием известных психологических процессов, действующих на всех нас по-разному в разных ситуациях — хотя не так сильно, глубоко и постоянно, как в нашей тюрьме. Участники эксперимента стали заложниками «тотальной ситуации», и ее влияние оказалось сильнее, чем в обычных повседневных ситуациях, в которых мы оказываемся и из которых выходим по собственной воле[206].

Возможно, каждый из нас может стать святым или грешником, альтруистом или эгоистом; каждый может быть заботливым или жестоким, покорным или властным, нормальным или безумным, добрым или злым. Возможно, от рождения мы обладаем всеми этими способностями, которые проявляются и развиваются в зависимости от социальных и культурных условий нашей жизни. Я утверждаю, что способность к извращениям подчиняется тем же процессам, которые побуждают нас совершать прекрасные поступки. Каждый из нас — продукт сложного комплекса развития и специализации, совершенствовавшийся в течение миллионов лет эволюции, роста, адаптации и приспособления. Наш вид занял особое место на Земле благодаря замечательной способности к обучению, способности создавать язык, рассуждать, изобретать и представлять себе новое, лучшее будущее. Каждый из нас способен совершенствовать навыки, таланты и умения, позволяющие не только выживать, но процветать и улучшать условия человеческого существования.

Может быть, зло этого мира — отчасти результат действий простых людей в обстоятельствах, избирательно выявляющих худшие черты их характера? Чтобы ответить на этот вопрос, мы приведем несколько общих примеров, а затем вернемся к нормальным человеческим способностям, которые оказались извращенными в процессе СТЭ.

Память позволяет нам учиться на собственных ошибках и полагаться на известное, чтобы создавать лучшее будущее. Но вместе с памятью приходят враждебность, месть, выученная беспомощность, навязчивые воспоминания о травме и вызванная ими депрессия. Точно так же выдающаяся человеческая способность использовать язык и символы позволяет нам общаться с другими — и лично, и опосредованно, преодолевая ограничения пространства и времени. Язык создает фундамент истории, планирования и социального контроля, и в то же время — слухов, лжи, пропаганды, стереотипов и навязанных правил. Невероятный творческий гений человечества способен создавать великую литературу, драматургию, музыку, науку и такие изобретения, как компьютер и Интернет. Но тот же творческий потенциал может обернуться извращенной стороной — и тогда возникают орудия и методы пыток, параноидальные идеологии и ужасающе эффективная нацистская система массовых убийств. Любая прекрасная человеческая способность содержит в себе свою негативную противоположность. Так возникают полярности любви и ненависти, гордости и высокомерия, самоуважения и самоуничижения[207].

Фундаментальная человеческая потребность в принадлежности исходит из желания быть связанным с другими, сотрудничать, следовать групповым нормам. Однако, как показал СТЭ, потребность в принадлежности тоже может быть извращена и превращена в безропотный конформизм, подчинение и групповую враждебность к членам других групп. Потребность в автономии и контроле — основные факторы, ведущие к самостоятельности и планированию, — могут привести к злоупотреблению властью, желанию доминировать над другими или к выученной беспомощности.

Давайте рассмотрим еще три потребности, имеющие позитивную и негативную стороны. Во-первых, это потребность в целостности и рациональности, придающая нашей жизни осмысленное и разумное направление. Но ситуации, вызывающие когнитивный диссонанс, вынуждают нас оправдывать и объяснять неудачные решения: например, заключенные остались в тюрьме, хотя могли уйти, а охранники оправдывали свою жестокость. Во-вторых, это потребность знать и понимать окружающий мир и свое место в нем, лежащая в основе любознательности, научных открытий, философии, гуманитарных наук и искусства. Но нестабильное, непредсказуемое окружение, в котором трудно найти смысл происходящего, может извратить эту базовую потребность и привести к фрустрации и самоизоляции (как это случилось с нашими заключенными). Наконец, потребность в стимуляции побуждает нас исследовать мир, активно действовать и рисковать, но в то же время может сделать нас жертвами скуки, когда мы попадаем в ситуацию, где ничего не происходит. Скука, в свою очередь, может стать мощным мотивом для злоупотреблений, как это произошло с охранниками ночной смены СТЭ, развлекавшими себя с помощью «живых игрушек».

Но я хотел бы прояснить одно важное обстоятельство: понимание того, почему все это происходит, не оправдывает того, что было сделано. Психологический анализ — не «оправдание». Люди и группы, которые ведут себя безнравственно или творят беззаконие, несут полную личную и юридическую ответственность за соучастие в преступлениях. Однако, определяя серьезность их проступков, необходимо учитывать ситуационные и системные факторы, влиявшие на их поведение[208].