испытывает боль[879], видит, чувствует запах, вкус, прикосновения и разделяет нашу непреодолимую тягу к спелым фруктам. «Из этого можно сделать вывод, что сложность[880] организма, наблюдаемая [у дрозофилы], не достигается большим числом генов, – отметил Рубин. – Человеческий геном, <…> скорее всего, лишь усиленная версия генома дрозофилы. <…> Добавленные сложные признаки эволюционируют в основном организационно: вопрос сводится к построению новых взаимодействий, необходимость в которых вытекает из разного временного и пространственного разделения весьма похожих компонентов».

Как говорит Ричард Докинз, «все животные, возможно, располагают более или менее похожим репертуаром белков, которые нужно „призывать“ по мере необходимости». Разница между сложным организмом и простым, «между человеком и нематодой[881] не в том, что у людей больше этих базовых деталей устройства, а в том, что люди могут побуждать их к действию по более сложным схемам и в более заковыристом диапазоне мест». Геном дрозофилы показал, что суть, опять же, не в размере судна, а в компоновке его досок, – он сам был той дельфийской лодкой.

В мае 2000 года, когда Celera и «Геном человека» шли ноздря в ноздрю к черновому прочтению человеческого генома, Вентеру позвонил его приятель Ари Патринос из Министерства энергетики. Патринос связывался с Фрэнсисом Коллинзом, чтобы позвать к себе на вечерний бокал вина. Не пожелает ли Вентер присоединиться? Не будет никаких секретарей, советников или журналистов, никаких инвесторов или спонсоров. Беседа будет приватной, выводы – строго конфиденциальными.

Этот звонок Патриноса тщательно планировали несколько недель. Новость о «гонке вооружений» между Celera и проектом «Геном человека» просочилась по политическим каналам в Белый дом. Президент Клинтон с его безотказным чутьем к народным настроениям осознал, что известия о соревновании могли поставить правительство в неловкое положение, особенно если Celera первой объявит победу. Клинтон отправил своим помощникам записку с лаконичной визой на полях: «Исправьте это!»[882] И Патриноса назначили «исправителем».

Неделю спустя Вентер и Коллинз встретились в цокольной комнате отдыха таунхауса Патриноса в Джорджтауне. Атмосфера была ожидаемо холодной. Хозяин дождался небольшой оттепели и деликатно поднял тему встречи: а не рассматривают ли Коллинз и Вентер возможность совместного объявления результатов секвенирования человеческого генома?

И Вентер, и Коллинз пришли морально подготовленными к такому предложению. Вентер обдумал этот вариант и решил принять – но с несколькими оговорками. Он согласился участвовать на территории Белого дома в совместной торжественной церемонии по поводу сборки черновой последовательности генома и опубликовать статьи обеих групп в одном номере Science. Вентер не давал никаких обязательств относительно сроков. Это, как писал потом один журналист, была самая «тщательно срежиссированная ничья».

Эта «подвальная» встреча стала первой[883] в череде приватных встреч Вентера, Коллинза и Патриноса. Следующие три недели Коллинз и Вентер со всеми предосторожностями продумывали общую схему торжественного объявления: президент Клинтон откроет событие, за ним выступит Тони Блэр, а затем сделают доклады Коллинз и Вентер. По сути, Celera и проект «Геном человека» разделят звание победителя в гонке за прочтение человеческого генома. Белый дом немедленно узнал о возможности провести такое мероприятие и поспешил утвердить дату. Вентер и Коллинз вернулись к своим коллективам и договорились сделать совместное заявление 26 июня 2000 года.

В 10:19 утра 26 июня Вентер[884], Коллинз и президент собрались в Белом доме, чтобы объявить о «первом исследовании» человеческого генома большой группе ученых, журналистов и сановников из-за рубежа (на самом деле ни Celera, ни «Геном человека» не закончили сведение последовательностей, но обе группы все-таки решили не откладывать и в качестве символического жеста проанонсировать результат; даже когда Белый дом торжественно обнародовал «первое исследование» генома, научные команды Celera и межгосударственного проекта суматошно стучали по клавиатурам, пытаясь выстроить нуклеотиды в осмысленное целое). Тони Блэр, находившийся в Лондоне, присоединился к собранию по спутниковой связи. Среди публики были Нортон Зиндер, Ричард Робертс, Эрик Ландер и Хамилтон Смит, к ним подошел и Джеймс Уотсон в белоснежном костюме. Клинтон говорил первым и сравнивал карту[885] человеческого генома с картой Северо-Американского континента, созданной Льюисом и Кларком:

Почти два столетия назад в этой комнате, на этом полу Томас Джефферсон и его ближайший помощник развернули удивительную карту – карту, которую в своих молитвах Джефферсон просил увидеть до отбытия в мир иной. <…> Это была карта, определившая контуры и навсегда расширившая границы нашей земли и нашего воображения. Сегодня мир присоединяется к нам здесь, в Восточной комнате, чтобы увидеть карту еще большего значения. Мы собрались, чтобы отпраздновать завершение первого исследования полного генома человека. Несомненно, это самая важная, самая дивная карта, когда-либо созданная человечеством.

Вентер, выступавший последним, не мог удержаться от напоминания аудитории, что эта «карта» появилась на свет в том числе благодаря параллельным усилиям частной экспедиции, возглавляемой частным первопроходцем:

Сегодня в двенадцать тридцать на совместной пресс-конференции с государственным геномным проектом компания Celera Genomics расскажет о первой сборке генетического кода человека, проведенной с помощью метода дробовика. <…> Метод, используемый Celera, определил генетический код пяти индивидов. Мы секвенировали геномы[886] трех женщин и двух мужчин, которые причисляли себя к латиноамериканцам, азиатам, белым или афроамериканцам.

Как и многие другие боевые затишья, хрупкое, добытое ухищрениями перемирие между Вентером и Коллинзом закончилось, едва успев начаться. Конфликт отчасти вращался вокруг старых раздоров. Хотя статус генных патентов Celera все еще был неопределенным, компания решила монетизировать проект по секвенированию, продавая подписки на свою базу данных академическим исследователям и фармацевтическим компаниям (как прозорливо рассуждал Вентер, фармгигантам могут понадобиться последовательности генов для создания новых лекарств – прежде всего препаратов, прицельно действующих на интересующие белки). Но вместе с тем Вентер хотел опубликовать прочитанную Celera последовательность человеческого генома в ведущем научном журнале вроде Science, а это требовало размещения сиквенсов в общедоступной базе (нельзя опубликовать научную статью в открытом ресурсе, одновременно настаивая на сохранении секретности ее основополагающих данных). Уотсон, Ландер и Коллинз в язвительной манере, но совершенно справедливо раскритиковали попытку Celera усидеть на двух стульях – оседлать и коммерческий, и академический миры. «Самым большим моим успехом[887], – говорил Вентер в интервью, – было то, что я умудрился стать ненавистным обоим мирам».

Тем временем проект «Геном человека» испытывал технические затруднения. Секвенировав огромные отрезки человеческого генома с помощью подхода «клон за клоном», проект достиг критической точки: нужно было окончательно собрать все детали пазла. Однако эта задача – вроде бы несложная в теории – в реальности оказалась заковыристой вычислительной проблемой. Существенных кусков последовательности все еще недоставало. Не всякая часть генома