Цепь-ошейник Катя, размахнувшись, выбросила туда же в кусты, подальше. Бросила в угол скомканные одеяла, чтобы замаскировать отсутствие волчонка, сама прилегла, завернувшись в одеяло, в другом углу. Кайя давно уже притворилась спящей, но они обе наблюдали за танцующей куматкой и толпившимися вокруг неё воодушевлёнными разбойниками.

Вдруг на поляне появились новые действующие лица — несколько верховых выехали из леса. Кури всполошились, старик проснулся. Пошли какие-то приветствия и разговоры. Наконец клетку открыли, в неё небрежно закинули тюк, который вёз один из прибывших. Едва дверь закрылась, Катя и Кайя метнулись к тюку одновременно — понятно, что это были не одеяла. Это был… кто-то.

Молодая женщина, примерно ровесница им обеим. Волчица. Измождённая, больная. Она простонала что-то, не открывая глаз. Тоже антимагическая цепь на шее…

— А её давно поймали, — сделала вывод Кайя. — Перекупили. Эй! Слышишь меня? — она потрепала новенькую по щеке, — ты как?

Та кивнула, не открывая глаз.

— Хочешь воды? — Кайя поднесла к её губам флягу.

Волчица приоткрыла глаза-щелки, выпила немного и благодарно кивнула. Катя вдвоем с Кайей уложили её на одеяло, укрыли и разошлись по своим «постелям».

— Отдохнёт и оклемается, — вынесла вердикт Кайя. — До того, как продавать, ей дадут подлечиться. Её просто избили, похоже. Запаха болезни я не чую. Хотя я не лекарка, конечно…

— Что? — Катя дико взглянула на неё.

И как к такому привыкнуть?..

— Ну, палкой. Провинилась, видимо, — голос Кайи звучал ровно, буднично. — Это только ты у нас неприкасаемая. А нас можно.

Позже им кинули в клетку корзинку с водой и провизией, и не заметили отсутствия Миха. И ещё Катя обратила внимание, что тонкой фигуры Гетальды не видно среди мужчин. Сбежала? Молодец, кошка…

Мужчины, поев и выпив, и с лампами и палками в руках приблизились к клетке. Внутрь вошли старик и один из гостей, остальные сгрудились вокруг.

— Ну выбирай, — деланно-радушно предложил старик гостю, однако смотрел со злостью.

— Ты проиграл, вот и всё. Плати! — гость глумливо улыбался, и он однозначно был пьян. — Вот эту, — показал на Катю. — Небось все уже попробовали девочку? Надо же их побаловать! Каково им без настоящей мужской ласки!

— Не то чтобы ты мне сильно нравился, но смерти твоей не хочу, — сказал старик. — Эту не надо. Бери другую. Вон ту, — он кивнул на Кайю.

— При чём тут моя смерть?

— Видел моего безрукого парня? А он всего лишь её потрогал. На ней редкая зашита.

— И зачем ты возишься с волчицей в защите? Кому её продашь?

— Найду покупателя. Ну, посмотрел и хватит. Бери ту, раз неймется! — он опять показал пальцем на Кайю, которая теперь сжалась и дрожала.

Вдруг Кайя неожиданно для всех одним длинным прыжком преодолела расстояние до Кати и спряталась за её спиной, сверкая глазами на кури. Катя обняла её обеими руками.

— Тронешь нас — умрешь, — сказала она, глядя в глаза ещё одного «настоящего мужчины». — Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут…

Ну да, заклинание, оно самое.

— Что она бормочет? — вскинулся тот. — Нельзя магичить в ошейнике!

— Нельзя-то нельзя, но лучше не связывайся, целее будешь, — старику теперь явно не терпелось вытолкать гостя из клетки.

— Ну-ка… что я вижу? — тот смотрел на руки Кати, которые теперь были на виду. — Колечко интересное какое! А браслет! О как! Саверин. Законная. Три тысячи хочешь?

— Не хочу, — сказал старик. — Надо же, ты все-таки выучил знаки волчьих кланов? Молодец. Выходи. Давай ещё сыграем.

— Погоди. Она ведь жена Полудохлого, верно?

— Кто знает.

— Приметы сходятся! Она! — кури радостно разглядывал Катю. — Пять. Пять тысяч золотых, и сейчас дам расписку с кровью. Соглашайся. Я её заберу, а тебе никаких больше хлопот. Зачем тебе Саверин?

— Нет, — отрезал старик и толкнул гостя в двери.

— Тебе, значит, тоже какая-то птичка из Биструпа насвистела, что король разрешил Полудохлому драться за корону Веллекалена? Так он ещё не победил. Она может и не стать княгиней. А я уже готов рискнуть! У меня есть покупатели на такую штучку, пусть и в защите!

— Ты видел Гархара Саверина в звериной ипостаси? — хмыкнул старик. — Так вот, оба его отродья получились ещё больше и сильнее. Теперь, правда, один остался. Если поединок будет, то в победе Полудохлого не сомневается вообще никто! У короля сменились планы, и он сдаёт ему старого князя и Веллекален! Ну и ладно, это его королевское дело! Считай, что Полудохлый уже князь, а она — княгиня! А теперь сам скажи, какая её цена?

— Он пока всё ещё не князь! И ты сначала вывези её из этого леса!

— Даже не сомневаюсь в этом!

Они с минуту прожигали друг друга взглядами, после чего гость вышел из клетки, на двери лязгнул замок, а клетку кури накрыли пологом. Какое-то время снаружи доносились крики и даже звуки драки. Катя с Кайей сидели, обнявшись, и прислушивались. Потом всё стихло.

— И что там?.. — не удержалась Катя, хотя вопрос был, конечно, риторический.

— Да пусть они хоть все поубивают друг дружку, главное, чтобы мы потом выбрались из клетки, — пробормотала Кайя. — Спасибо, что не сдала им, — поблагодарила она запоздало. — Лучше бы меня убили уже наконец, чем… Ненавижу. Ты слышала? Они нам будто одолжение делают! Они все твари! Ты никогда не ложилась под человека, да? Счастливая.

Катя обняла её крепче. Так было легче. Рядом, вместе, ощущать тепло друг друга. И спать они на этот раз легли вместе, на одном одеяле, и новенькую Кайя тоже подвинула к себе.

Данир. Прижаться к нему ещё хотя бы раз. Слышать его голос. Пристроить голову ему на плечо. Любить — ещё хотя бы раз…

Некоторое время спустя вдалеке раздался волчий вой, высокий, переливистый. Когда он умолк, Кайя тихо шепнула:

— Это мальчик. У него всё хорошо, — и Катя почувствовала, как волчица улыбнулась в темноте.

Потом уже с разных сторон опять завыли волки…

Утро началось с шума и ругани — разбойники ссорились. Новенькая пришла в себя и сидела, прислонившись к решетке. В клетке из-за полога было сумеречно. Кайя спала, то и дело вздрагивая во сне.

— Привет, — тихо сказала Катя новенькой, выбираясь из-под одеяла. — Я Катерина. А тебя как зовут?

— Виора, — тихо ответила та. — Виора Сомет. Ты айя Саверин. Я вчера слышала.

— Ну да, есть такое дело, — кивнула Катя, и принялась расплетать волосы. — Ты как себя чувствуешь? Тебе лучше?

Хотя бы пальцами расчесаться их и снова заплести косу! Если тут еще недельку не мыться, не расчёсываться, зубы не чистить, то страшно подумать, во что они превратятся.