Бухту и окрестности еще раз тщательно проверили на предмет возможных минных банок, на которые еще не наткнулись, но вполне могли наскочить в дальнейшем, совместив это с масштабными гидрографическими работами под руководством командира «Терека». Это было как раз по профилю его первого образования, полученного в морском корпусе, так что сделано все было грамотно и основательно. Кроме того, опросили местных рыбаков, не видели ли они предметов, похожих на всплывшие мины после штормов. Но ни поиск, ни опросы ничего не дали, зато была составлена приличная карта гавани и подходов.

Отсутствие гарнизона и хоть какой-то обороны, несмотря на уже неоднократное использование нашим флотом гавани Наха в качестве перевалочной базы, казалось странным, а поведение вспомогательного крейсера – подозрительным. Что за люди с него высаживались и зачем ходили в глубину острова? Вызывал недоумение и брошенный в бухте пароход, повреждение руля на котором удалось починить всего за два дня при использовании ремонтных возможностей «Анадыря». Тщательный осмотр трофея, так же как и предпринятая экспедиция по окрестностям в поисках следов японского отряда, ничего не дали. Поскольку явной угрозы пока не было, продолжали действовать в соответствии с планом, надеясь прояснить все странные моменты позже.

Считалось, что о нашем здесь появлении еще не известно. Но японцы удивили. Видимо, противник как-то сумел наладить систему оповещения, так как уже через двое суток после ухода крейсеров с поста на мысе Зампо в четырнадцати милях к северу от рейда Наха сообщили, что видят пароход, быстро приближающийся с северо-запада. Скоро его дым заметили и с возвышенностей вокруг Наха. А с поста уже сообщали, что судно приближается непосредственно к ним, а на берегу восточнее наблюдают чужую световую сигнализацию.

По гарнизону объявили боевую тревогу, начав поднимать аэростат с «Терека». Погода стояла тихая, солнечная. Видимость была до горизонта. Первый же доклад от наблюдателей в корзине заставил всех напрячься. С воздуха удалось разглядеть, что двухтрубный пароход средних размеров стоит к северу от мыса Зампо и стреляет по берегу. Более того, он спускает шлюпки. Сигнальный пост на вызовы гелиографом и фонарем не отвечает и ответного огня не ведет.

С возвышенностей у Наха японец тоже был виден, хоть и совсем плохо. В то время как с мостиков пароходов могли наблюдать лишь его мачты, но звуки артиллерийской стрельбы с той стороны уже доносились отчетливо. Проводную линию связи до Зампо проложить еще не успели, и что конкретно там творится, не знали.

Возникла мысль, что часть высаживавшегося японского отряда укрылась где-то на острове и теперь вместе с подошедшим вспомогательным крейсером атаковала гарнизон поста. Он состоял всего из полуроты пехоты из состава 30-го Ингерманландского полка при двух орудиях. Так что отбить десант, поддерживаемый огнем корабельных пушек и внезапной атакой с тыла, им будет непросто.

Но опасения оказались напрасными. Даже до серьезного боя дело не дошло. После первых же залпов пушек с поста шрапнелью по шлюпкам те развернулись и быстро вернулись к пароходу, усилившему обстрел, впрочем, не особо досаждавший окопавшимся в распадке пушкарям, перешедшим на гранаты.

Стрельба с закрытых позиций по маневрирующей цели им была еще совершенно не знакома. Поэтому, вполне ожидаемо, они ни в кого не попали. К тому же даже на максимальном угле возвышения два пробных залпа легли с явным недолетом. Но этого хватило, чтобы японец на большом ходу отошел от берега и двинулся на северо-восток.

Обо всем этом доложили с поста сразу после бегства супостата, добавив, что потерь нет. Свое молчание объяснили тем, что с началом обстрела убрали гелиограф в укрытие, чтобы его не задело осколками или камнями. Сейчас настырный японец высаживает людей шлюпками в районе Уруми, в пяти милях дальше по берегу, откуда сверкал неизвестный гелиограф.

Ни с шара, ни с окрестных гор, ни с клотиков мачт пароходов в порту теперь его не видели. Он держался под самым берегом, так что виден был только столб дыма, поднимавшийся из-за возвышенностей. Скоро с мыса доложили, что пароход принял обратно свои шлюпки и ушел на север. Судя по всему, десант японец все же высадил.

С «Терека» оповестили, что он сейчас трещит своим передатчиком, значит, скоро следует ждать более основательных гостей, но при этом теперь еще придется постоянно оглядываться за спину. Поскольку в случае высадки больших сил противника удержать мыс Зампо шансов не было, а его гарнизон уже и так с блеском изобразил наличие в том районе крупного укрепленного лагеря, полуроту и обе пушки вывезли трофейным судном в Наха, оставив там только сигнальный пост, обслуживаемый вахтами, сменяемыми через сутки. Под мысом теперь постоянно дежурил моторный катер, чтобы в случае окружения иметь возможность вывезти людей морем. Одновременно в порту начали перевозить обратно на суда то, без чего можно было обойтись в ближайшее время, чтобы максимально сократить время погрузки в случае экстренной эвакуации.

На следующий день с утра севернее мыса Зампо обнаружили сразу два парохода. Но к посту они не приближались, обмениваясь сигналами с кем-то на берегу. Потом своим катером забрали посыльного с берега. Обо всем этом тут же сообщили в Наха. Поднятый шар обнаружил этих двоих в указанном направлении, а также несколько неизвестных судов у острова Кумесима, в 17 милях западнее. Похоже, японцы проводили осмотр берега одновременно и там. Создавалось впечатление, что они решили обосноваться у Окинавы всерьез и разворачивали угольную станцию для снабжения блокадных сил.

Беспокоило, что до сих пор не пытаются провести разведку непосредственно подходов к гавани, словно уже знают, что их здесь ждет не один сюрприз. В этой связи вставал вопрос, каким образом показать им, что порт даже укреплен, чтобы не осталось сомнений, что мы тут надолго, и чтобы нас сковырнуть, нужно скопить немало силенок.

А до истечения контрольного времени, после которого капитану второго ранга Артшвагеру следовало свернуть свою базу, оставались еще одни сутки. Но начальник экспедиции не стал терзаться неразрешимыми вопросами. Он решил, что раз японцы ходят вокруг кругами, они уже осведомлены обо всем, а поэтому не стоит дожидаться, пока ему сильно осложнят жизнь, и приступил к окончательной эвакуации немедленно. Задача по привлечению к себе внимания была выполнена, а полученный от минного квартирмейстера «Терека» Сабко доклад о работе в некотором отдалении мощной станции типа «Телефункен», передавшей условную телеграмму германской телеграфной азбукой, делал пребывание отряда на Окинаве уже не обязательным.

В течение всего дня дозорные суда противника по-прежнему держались в отдалении, постоянно наблюдаемые с шара и с поста на