его титулом императора франков; однако подобный титул не имел в то время никакого значения. Император становился императором на деле, а не на словах, лишь когда его власть распространялась на Рим, на римский народ и защищала Церковь. Было бы абсурдно предполагать, что Гвидо (ум. в 894 г., король Италии с 889 г., император Запада с 891 г., отец Ламберта. – Е.С.), коронованный как император в Риме, согласился бы на присвоение своему сыну титула, не имеющего никакой ценности, в то время как он стремился обеспечить своим наследникам титул, положение и влияние, идентичные собственным. Подобное объяснение совершенно неправдоподобно, но нужно признать, что найти лучшее не представляется возможным. Равенна, старинный оплот империи, в каком-то смысле вновь обретала свои прежние функции: она превращалась в постоянное место проведения крупных имперских ассамблей, где обсуждались вопросы взаимоотношений между папством и империей и где, помимо папы, присутствовали также представители высшего клира из чужеземных стран. Напротив, ассамблеи, посвященные решению вопросов, касающихся только королевства, собирали, как и раньше, или в Павии, или – гораздо реже – в других городах, что было продиктовано текущей необходимостью. Коронация Ламберта произошла, несомненно, в присутствии членов ассамблеи. Но приглашали ли ее участников в Равенну специально для проведения там коронации, создавая по весьма сложным политическим замыслам новую традицию, которая, впрочем, очень скоро была забыта? И какими могли быть эти причины? Возможно, они были связаны с имперскими амбициями сполетцев, которые, возводя Равенну в ранг имперского города, хотели отодвинуть Рим и папу на второй план? Или же эта коронация была проведена по просьбе – или требованию – папы, о чем он заявил в ходе собрания? Какие вопросы могло добавить в повестку дня это собрание, не упомянутое ни в одном источнике, но явившееся прямым следствием инспекционной поездки, которую Гвидо совершил осенью предыдущего года? Все эти вопросы так и остаются без ответа». Так что, хоть ответов и нет, одни поставленные вопросы свидетельствуют о величии Равенны в те времена. Возможно, что папа Формоз перевел из Рима в Равенну школу права.

Ламберт созвал в Равенне в мае 898 г. императорскую ассамблею, на которой по просьбе папы Иоанна IX (840—900 гг., на кафедре с 898 г.) подтвердил папские привилегии и пообещал помочь папе финансово, а также наладить порядок в его владениях, потрясаемых постоянными грабежами, насилием, мятежами и сговором римлян, лангобардов и франков с чужеземными властителями; в ответ на все это понтифик подтвердил законность императорской коронации Ламберта и незаконность таковой по отношению к его противнику Арнульфу Каринтийскому (ок. 850—899 гг., король франков с 887 г., император Запада с 896 г.). Кроме того, есть основания полагать, что некоторые заседания папского собора, проходившего в Риме практически одновременно с равеннской ассамблеей, проходили и в Равенне. Вместе с тем Ламберт на равеннской ассамблее принял меры предосторожности, чтоб алчные епископы, приобретая государственное имущество, не наносили сильного ущерба королевскому фиску. Трагическая гибель молодого и талантливого императора на охоте повергла итальянское общество в шок; равеннская ассамблея, разрешившая много кризисных вопросов, связанных с папством (чего стоил один «Трупный синод» 897 г., на котором судили эксгумированный труп папы Формоза, умершего за девять месяцев до этого, ответы суду за него давал диакон, после чего осужденному трупу отсекли руку и с позором швырнули в Тибр; сменявшие друг друга папы были то противниками этого позорного судилища, то сторонниками), приравнивала Ламберта в глазах современника к императору Константину.

В начале X в. в Риме произошли довольно скандальные события, связанные со знатным равеннским родом Феофилактов (Теофилактов), судя по греческому имени – явно византийского происхождения. В истории папства эпоха, начавшаяся этими событиями, известна как порнократия. Поскольку изложение историка папства С.Г. Лозинского сжато и емко, нет смысла сжимать его еще более, просто процитируем, перемежая его текст записками младшего современника описываемых им самим событий – Лиутпранда Кремонского (ок. 920 – ок. 972 гг.): «В начале X в. в Риме играла особенно большую роль знатная семья Теофилактов. Глава этой семьи занимал пост командующего военными силами государства, а также верховного комиссара Равенны. Он считался консулом и сенатором, принимал самое активное участие в выборах папы и, наконец, возвел своего близкого друга на папский престол под именем Сергия III (904—911). Сергий начал свою папскую деятельность тем, что распорядился задушить своих предшественников Льва V и Христофора, насильственно свергнутых с папского престола и брошенных на пожизненное заключение в тюрьму. Официально убийство было совершено “из жалости к обоим бывшим папам”, ибо “моментальная смерть менее страшна, чем долгое, пожизненное заключение в темнице”. Сам Сергий открыто жил с дочерью Теофилакта, Марозией, которая родила от него сына, ставшего впоследствии папой под именем Иоанна XI. О сожительстве Сергия с Марозией говорит не только летописец Лиутпранд, но и официальное жизнеописание пап «Liber pontificalis». Вскоре после Сергия III престол достался Иоанну X (914—928, бывшему в 905—910 гг. архиепископом Равенны. [С его правлением там связана история о том, как в 906—907 гг. граф Дидон захватил у Болоньи часть имущества равеннской Церкви; также Иоанн Равеннский был известен как хитрый политик и интриган, связанный с королем Италии Беренгаром I (ок. 850—924 гг., король Италии с 888 г., последний император Запада с 916 г.); кстати, его императорская коронация была осуществлена, когда друг Беренгара стал папой, – за это он получил дорогие дары и новую порцию привилегий; кроме того, Иоанн X лично сражался во главе своих воинов с сарацинами при Гарильяно; став императором, Беренгарий торжественно въехал в Равенну 22 июня 915 г. и, судя по всему, организовал ассамблею. – Е.С.)], известному и тем, что он утвердил архиепископом Реймса пятилетнего мальчика, сына могущественного графа Гуго Вермандуа (о правлении этого папы Маркс пишет: «Иоанн X (архиепископ Равеннский) стал папой [благодаря Феодоре и ее двум дочерям – Марозии и Феодоре младшей трем девкам…]» – примеч. С.Г. Лозинского)».

Прервем ненадолго историка папства, чтобы привести подлинную цитату из «Воздаяния» Лиутпранда Кремонского, где он приводит кое-какие подробности, несомненно «оживляющие» академический рассказ С. Лозинского: «В это время верховным понтификом достопочтенного римского престола был Иоанн Равеннский. Эту высшую духовную должность получил он, нечестиво поправ и человеческие, и божеские законы, следующим образом. Городом Римом тогда управляла как мужчина – стыдно и сказать – бесстыдная блудница Теодора, бабка того Альберика, что недавно умер. Она имела двух дочерей – Мароцию (такая форма имени в тексте. – Е.С.) и Теодору, не только подобных ей во всем, но и еще более склонных к разврату. Из них Мароция родила преступным образом от папы Сергия, о котором мы упоминали выше, Иоанна, после смерти Иоанна Равеннского получившего должность в римской Церкви, а от маркграфа Альберика – Альберика, позже, уже в наше время, захватившего верховную власть над городом Римом. В это же время равеннский престол – архиепископ Равенны считался вторым по значению после Римского архиерея – занимал первосвященник Петр. По долгу службы он весьма часто посылал в Рим к апостольскому владыке названного папу Иоанна, бывшего тогда служителем его церкви; Теодора, бесстыднейшая, как я говорил, блудница, пылая любовной страстью, прельстилась красотой его лица и не просто желала вступить с ним в связь, а и принудила его позже к этому. Пока совершались эти бесстыдства, умер епископ болонской Церкви, и Иоанн был избран на его место. Чуть позже, перед самым днем его рукоположения умер названный архиепископ Равенны; тогда по наущению Теодоры этот Иоанн, разжигаемый честолюбием, оставил прежнюю болонскую Церковь и вопреки установлениям Святых Отцов захватил его место. Придя в Рим, он тотчас же