столь гнусного преступления. Подгоняемый сильным страхом, он по веревке спустился с той стороны, где укрепление примыкает к городской стене, и, бросив [Рим], бежал к своим. Итак, король Гуго вместе с названной Мароцией был изгнан, Альберик получил власть над городом Римом, в то время как брат его Иоанн занимал высший и вселенский престол».

Лозинский не так благостно пишет о судьбе папы: «Гуго бежал из Рима, а Марозия вместе со своим сыном – папой Иоанном XI – была заключена в тюрьму по распоряжению Альберика, фактически ставшего диктатором Рима (она вскоре скончалась при родах девочки от короля Гуго, Иоанн XI умер в заточении в январе 936 г. – Е.С.). Так в тюрьме или в ссылке погибли за несколько лет четверо пап. Эти позорные страницы из истории папства способствовали появлению легенды о женщине-папе, о папессе Иоанне, будто правившей Римом около половины IX в.».

Пожалуй, изрядная часть читателей хотя бы понаслышке знакомы с баснословной историей папы-женщины, однако гораздо менее известно, что эта история «папессы Иоанны» имеет «равеннские корни». Впрочем, права в своем выводе и Дж. Фазоли: «Мароция (такая форма имени в тексте. – Е.С.) была умна, хитра и не мучилась угрызениями совести. Неизвестно, соответствовало ли ее сенаторскому титулу кресло в сенате, но, будучи хозяйкой замка Св. Ангела, она правила Римом и городом Льва. Впрочем, тот, кто пытается докопаться до сути, поймет, что на первый взгляд безраздельная власть Мароции на деле таковой не являлась. Мароция правила, пока это было на руку ее сторонникам. День, когда она захотела бы извлечь из этой ситуации личную выгоду, стал бы днем ее краха».

Но на этом порнократия не завершилась; С.Г. Лозинский пишет далее, что сын Альбериха, Октавиан «…стал “властителем и сенатором всех римлян”, а через полгода сделался папой Иоанном XII (955—964). Внук развратной Марозии был столь же порочен, как и его бабка. Летописцы подробно рассказывают, как Октавиан (или Иоанн XII) превратил Латеранский дворец в публичный дом, как прятались от него добродетельные женщины, сколько он имел замужних любовниц, какие он устраивал оргии, как он пил за здоровье Сатаны, во славу Венеры, как он в конюшне рукоположил своего любимца в епископский сан, сколько им было продано священнических должностей и т.д.». В итоге папа был свергнут, но сумел ненадолго вернуться, чтобы казнить своих врагов и быть убитым в объятиях любовницы.

На этом равеннско-ватиканская порнократия закончилась, а мы возвращаемся в Равенну. Известно, что ее посетил последний итальянский король до включения Италии в Священную Римскую Империю германской нации, Беренгарий II (ок. 900—966 гг., правил в 950—964 гг.). Его победитель, Оттон I (912—973 гг., король Германии с 936 г., первый император Священной Римской империи с 962 г.), продвигаясь осаждать Беренгария в последнем оплоте его сопротивления, горной крепости Сан-Лео, приплыл в Равенну на барке из Павии и уже оттуда направился к Сан-Лео (10 мая 962 г.). С пленением Беренгария закончилась непродолжительная история самостоятельного Итальянского королевства, примечательная лишь постоянными конфликтами, в результате которых очень часто в Италии оказывалось по два короля одновременно, что, возможно, заметил читатель, обращая внимание на даты правления упоминаемых итальянских королей.

Возможно, совершенно неожиданно для своего имперского прошлого, Равенна стала первым итальянским городом, в котором образовалась коммуна, то есть самоуправление под руководством избираемых консулов и вместе с тем под эгидой императора или римского папы – а может, как раз это и неудивительно, учитывая уроки восстаний эпохи экзархата, особенно же самоорганизацию 710—711 гг. Согласно К.М. Филлимор, в XII в. правительство Равенны состояло из подесты (т.е. градоначальника, сочетавшего в своих руках исполнительную и судебную власть, зачастую являвшегося представителем какого-либо герцога; в Римини, например, под одной из арок дворца подесты в знак его власти находилась виселичная петля) и двух консулов, правивших посменно по 15 дней (к сожалению, не указано, в какой промежуток времени; в нынешней крошечной республике Сан-Марино (рядом с Римини) доныне сохраняется правление двух консулов, и их избирают дважды в год; аналогия с современным государственным управлением в Сан-Марино абсолютно уместна, поскольку Сан-Марино – древнейшее из ныне существующих государств, сохраняющих народоправление, то есть республик. Документально засвидетельствовано, что Сан-Маринская республика существовала уже в 885 г.). В истории в связи с Равенной известен француз папа Сильвестр II (ок. 946—1003 гг., на кафедре с 999 г.) – бывший архиепископ Равенны Герберт (в 998—999 гг.), математик и астроном, изобретатель астролябии, искоренявший пороки духовенства: когда восставшие римляне в 1001 г. изгнали его и императора Оттона III (980—1002 гг., король Германии и Италии с 983 г., император Священной Римской империи с 996 г.) из Рима, они оба укрылись в Равенне; потом папа вернулся на кафедру Св. Петра. Равенну прославили святые Ромуальд Равеннский (ок. 951—1027 гг., из рода Онести), основатель Ордена камальдулов, его духовный ученик, кардинал Петр Дамиани (1007—1072 гг.) и блаженный Пьетро дельи Онести, о котором мы рассказывали ранее в связи с обретением образа Греческой Мадонны в 1100 г. Свидетельством относительного преуспеяния города в IX—XI вв. являются массивные, в основном цилиндрические, церковные колокольни, некоторые стоят и доныне. Интересным образцом гражданской архитектуры того же времени является 39-метровая Башня Коммуны (Torre Communale), также еще стоящая сегодня (недалеко от Народной площади, на перекрестке улиц 13 июня и П. Коста). Правда, в прежние годы она была выше, но начала падать, как в Пизе и Болонье, и тогда ее укоротили, по примеру болонской башни Гаризенды, а низ опоясали железной стяжкой. Поясним коротко назначение подобного рода сооружений: грубо говоря, это два средневековых «небоскреба» – стоящие рядом башни Гаризенда и Азинелли, обе XII в., первая высотой 48 м (она не сохранила первоначальную высоту), зато вторая – 97,2 м! Они обе тоже «падают», только не столь знамениты, как пизанская, а тем паче равеннская. Примечательно, что «падать» Гаризенда начала еще при жизни Данте, отметившего ее в «Аде». Трудно представить, что в Средние века таких башен в Болонье было порядка сотни (в каждой жила та или иная феодальная семья с челядью, порой находилось и какое-нибудь кустарное производство; остатки некоторых из них еще можно идентифицировать). В Равенне их тоже было приличное количество, но уцелела лишь одна; есть информация, что ранее она называлась башней Мясников, чьи ряды находились поблизости. Памятником XI в. была базилика Св. Марии в Порту Фуори, связанная с блаженным Петром дельи Онести (предположительно он ее и основал неподалеку от бывшего римского порта; не будем путать ее с другой равеннской базиликой Св. Марии в Порту, у музея и так называемого дворца Теодориха – она ее «наследница»), но она была совершенно уничтожена бомбардировкой англо-американских варваров… Поэтому описание, сделанное Э. Хаттоном, представляет теперь, к сожалению, чисто антикварный интерес и может вызвать разве что очередную порцию ярости по отношению к американцам – этой раковой опухоли на теле планеты, без корней и культуры, способной только к разрушению наследия человечества, прямо или косвенно, как поддерживаемые ими талибы расстреляли уникальные скальные статуи Будды, а игиловцы (члены запрещенной в РФ террористической организации) уничтожили памятники Пальмиры, как уничтожено и расхищено античное и древнеисламское наследие Сирии и Ливии. Им-то что? Был бы гамбургер помногослойнее… Итак, кратко перескажем Хаттона, считавшего эту базилику «…несомненно величайшим средневековым монументом Равенны, так что ничего близкого по сравнению не найти во всем самом городе», после чего пойдем дальше. От времени блаженного Петра оставались сама трехнефная базилика, в то время как колокольня датировалась XII в. (хотя было мнение, что она могла быть воздвигнута на основании древнего римского маяка), а пресбитерий,