– Признаю, – тихо рассмеялся он. – И спасибо. Я его давно не ел.

Я сжала губы, стараясь не смеяться, когда хранитель вновь дотронулся до моей шеи. Не могла понять, в какой период подобные прикосновения стали такими естественными.

– Щекотно? – наконец догадался Раян, и я отрывисто кивнула.

Он убрал руку, и я с трудом сдержала разочарованный вздох. Хранитель встал и принялся вышагивать по комнате, диктуя мне письмо. Я несколько раз отвлеклась на его движения, переспросила пропущенные мимо ушей строчки и продолжила писать. В сообщениях не было ничего конкретного, вероятно, все наши союзники уже в курсе мест встреч и с какой стороны они должны наступать. Я понимала от силы половину, записанные предложения чаще звучали набором красивых фраз, вероятно, являясь только им понятным шифром.

Раян зажёг свечи в фонарях и успокаивающие благовония в курильнице. Хранитель в привычной сдержанной манере похвалил меня за красивый почерк и ровное написание. Я следила, как его глаза пробегали по строчкам, перепроверяя текст. Скрыв довольную улыбку, я выслушала очередную похвалу.

Хранитель продиктовал мне следующие два письма, а затем первое и второе попросил скопировать ещё по несколько раз. За пределами павильона сумерки перешли в ночь. Раяну больше не нужно было диктовать, он сел напротив и начал есть виноград. Запах ягод и мимолётное удовольствие на лице хранителя отвлекали даже сильнее, чем все его предыдущие движения. Я часто отрывалась от написания, мои глаза будто магнитом притягивали его пальцы, Раян по одной отрывал продолговатые ягоды от ветки и клал в рот.

В ответ на мой взгляд хранитель одарил меня мимолётной улыбкой. Этот Раян разительно отличался от того холодного наставника, маску которого он носил большую часть жизни.

Чтобы скрыть своё беззастенчивое внимание, я потянулась к винограду, притворяясь, что меня интересуют именно ягоды. Мои пальцы схватили лишь воздух, потому что Раян отодвинул миску подальше. Я с недоумением подняла глаза.

– Разве ты принесла ягоды не для меня? – не скрывая веселья, Раян наблюдал за моим смятением.

– Да… я просто…

– Хочешь?

– Да.

– Как жаль, делиться я не люблю.

Я нахмурилась, раздумывая, что за игру он затевал. Говорил вполне серьёзно. Ждал ли какого-то дерзкого ответа или шутки, а может, рассчитывал, что я проигнорирую и потянусь за ягодами? Я выпрямила спину, фыркнула и вернулась к письмам, сделав вид, что потеряла к ягодам всякий интерес.

Первая строчка и весь лист были загублены неровной чёрной линией, после того как Раян привстал, обхватил мою шею и потянул к себе. Я возмущённо вдохнула, но не успела пожаловаться, как большим пальцем Раян провёл по моим губам, те сами собой раскрылись от ласкового прикосновения, и хранитель подался вперёд для поцелуя. Губы Раяна были сладкими на вкус, а он сам пах виноградом. Хранитель раскусил имеющуюся во рту ягоду и передал только сок, оставив всю мякоть себе. Поцелуй вышел ленивым, тягучим и подходяще интимным для позднего часа. Я хотела запустить руку ему в волосы, но побоялась уронить кисть с тушью на его красные одежды. Раян отстранился, чтобы прожевать мякоть ягоды. Его зрачки увеличились.

– Сколько тебе осталось написать, Ашарин? – От его низкого голоса у меня мурашки побежали по спине.

– Одно. Его нужно… переписать.

Раян заметил испорченную строчку и кивнул:

– Переписывай.

Я приступила, а хранитель встал, обошёл стол и сел позади. Не стесняясь, он обнял меня, грудью прижавшись к моей спине, и принялся наблюдать за движениями кистью, положив подбородок мне на плечо. Его волосы щекотали шею и щёку, но в этот раз мне было абсолютно не до смеха.

– Ашарин, твоя рука трясётся.

Ещё бы она не тряслась.

Я промолчала. Если открою рот, то он сразу заметит сбитое дыхание. Кривых движений кисти уже достаточно, чтобы выдать моё состояние. Раян прикоснулся губами к моей шее, воздух со свистом вырвался через сжатые зубы.

– Давай помогу, – с улыбкой прошептал хранитель и пальцами обхватил мою руку с кистью, которая опять застыла над листком бумаги.

– Что ты делаешь?

Вместо ответа моей рукой Раян закончил предложение и начал следующее, а я даже не могла собраться с мыслями и определить, какое послание оставляла моя же рука. Я была не в состоянии думать, спиной чувствуя тепло хранителя и размеренное сердцебиение. Моё собственное сердце трепыхалось в груди из-за желанных прикосновений Раяна.

– Пишу, – как само собой разумеющееся ответил он, я напряглась в его объятиях, – и не под стать хорошему человеку пользуюсь тем, что мы остались вдвоём. Тебе неудобно?

– Да. То есть нет… да, – всё-таки добавила я после секундной задержки.

– Я не стану переходить границы, Ашарин. Только если ты мне не позволишь, – серьёзным тоном заверил Раян.

Он говорил это искренне, и я верила.

Но как мне сказать, что я хочу, чтобы он перешёл эти границы?

– Тебе необходим отдых, – зачем-то ляпнула я.

Прекрасно.

Просто прекрасно.

– Калид сказал? – с тихим смешком догадался Раян, продолжая выводить уже третью строчку моей рукой. Напряжение во всём теле помогало скрывать дрожь, мне стало жарко. Это какая-то пытка. – Наверное, попросил удостовериться, что я пораньше лягу спать.

Я кивнула и прекратила дышать, когда губы хранителя коснулись мочки уха.

– Может, он и прав. Ради тебя я лягу в кровать, но не уверен, что буду спать, – голос Раяна стал ниже, я едва расслышала сказанное.

Рука Раяна прекратила помогать, его пальцы дразняще заскользили по моей ладони выше, сдвигая рукав и лаская кожу предплечья. От плеча прошла судорога, пальцы ослабели, и я уронила кисть на недописанное письмо. Тушь растеклась по белой бумаге и испортила наши совместные труды. Раян не обратил на это внимания, переплёл наши пальцы, сжал почти до боли. В этом жесте было столько желания, что моё дыхание сбилось и стало горячим. Другая рука Раяна погладила мой живот, а потом бедро.

Все мысли в голове вытеснили непристойные образы, я с трудом втянула неожиданно ставший вязким воздух и следила за рукой хранителя на своей ноге. Я отстранилась, только чтобы повернуться к Раяну, и не успела заметить, в какой момент жадного поцелуя он опрокинул меня на пол, наполовину придавив своим телом.

Запустив руки ему в волосы, я вытащила золотую шпильку с гребнем и отбросила в сторону. Тёмные пряди упали мне на плечи и грудь. Горячая ладонь гладила моё колено, поднимаясь к бедру. За требовательными поцелуями я