сиденья с такой же причёской, как у водителя, с растянутым в наглой ухмылке ртом, кивнул заглянувшему в салон Мэтту. Вуд не сомневался, что в словах о крови есть доля правды.

Улыбчивый небрежно развалился в кресле и выплюнул через раскрытую дверь жвачку; она мягкой массой приземлилась у ботинка агента. Мэттью втянул воздух, пытаясь сдержать гнев.

– Слышь, чувак, не нарывайся на неприятности. Ты знаешь, с кем ты говоришь?

Вуд усмехнулся. Если бы этот постановщик театральных монологов знал, какого труда ему стоило удержаться от желания создать те самые неприятности, меньшей из которых был бы разбитый в кровь нос.

– С обдолбанными в хлам наркоманами, гоняющими по городу на запредельной скорости и представляющими угрозу для общества. – В голове промелькнуло: «Может быть, они и есть те друзья, что подвозили Бейна до ресторана?»

Патлатый снова протянул руки, но на этот раз для того, чтобы вцепиться в лацканы пиджака Мэтт.

– Это ты что ли общество?!

Он сплюнул, попав мутной густой жидкостью на отчищенный до блеска ботинок Мэттью. Агент снова глубоко втянул воздух. «Необходимо установить контакт…» Он усмехнулся, хотелось контакта и очень «тесного».

Из урчащей работающим двигателем машины опять послышался гогот – теперь смеялись оба пассажира.

– Именно я! И не только член общества, но и тот, кто стоит на защите закона. – Вуд понял, что последние слова были лишними.

– Ты что, коп? – громко заржал наркоман. – Так ты моему папаше служишь, а не обществу!

Мэттью резким движением ударил рёбрами ладоней по рукам верзилы; тот выпустил пиджак и от неожиданности, сделав шаг назад, не удержался на ногах и плюхнулся назад в кресло.

Дружный рёв раздался из машины, и теперь все трое обдолбышей выбрались из салона. Мэтт окинул их оценивающим взглядом. Один из двух невысокий, но очень плотного сложения крепыш, явно в хорошей форме. Второй – худой с искривлённым носом, лощёный до тошноты и внешне похожий на гомика.

Патлатый продолжал напирать на Вуда:

– Ты что, не понял?! У тебя проблемы со слухом или зрением? – он обернулся взглядом ища своих пассажиров, хохотнул и с вызовом объявил:– Так мы тебе вмиг поправим и то, и другое!

Фэбээровец предпринял очередную попытку договориться:

– Предлагаю всем вам сесть в машину и дождаться приезда полиции. Не вынуждайте меня применять силу.

Двое друзей обходили автомобиль, чтобы быть ближе к водителю на случай драки.

– Это мы тебе рожу начистим! – Дружный хохот перекрыл шум шуршащих по подсохшему асфальту колёс автомобилей, не останавливаясь, проносящихся мимо.

В руке оскалившегося крепыша блеснул кастет.

– Мэттью, оставь их! Нам нужно ехать! – громкий женский крик резанул по натянутым как струна нервам Вуда.

Он оглянулся. Кэтлин нарушила приказ и вышла из «вольво», испуганно осматриваясь по сторонам в поисках поддержки.

– Я сказал тебе: не покидай машину! – Агент рыкнул от злости. Что за женщина?! Она хоть когда-нибудь слушает других? – Вернись назад и изнутри заблокируй замки!

Но было поздно: лощёный в несколько прыжков оказался перед Паркер, перекрыв собой дверь.

– Ба, да у нас тут комплект – три по цене одного! Какие тёлки! Чур, мне рыженькую! –заглянул в салон и, радостно присвистнув, прогнусавил он, затем рванул на себя заднюю дверь и потянулся к Лилибет: – Детка, иди сюда!

Кэт закричала, вцепившись руками в чёрную куртку похотливого наркомана; тот, не оглядываясь, ударил локтем, попав в грудь брюнетки. Она охнула и кулём осела на дорогу.

Всё произошло за несколько секунд. Водитель «БМВ» с размаху заехал отвернувшемуся на мгновение Мэтту кулаком в бровь. Кожа лопнула, кровь из рассеченной брови тонкой струйкой потекла в глаз. Агент не почувствовал боли – его с головой накрыла ярость.

Он зарычал, в миг позабыв обо всех инструкциях и правилах. На его глазах ударили Кэтлин и угрожали дочери. Не имело значения, что сейчас сделают с ним, за своих женщин он мог порвать любого. Мэттью двинул патлатого в челюсть с такой силой, что содрал кожу на косточках кулака. Верзила пошатнулся, с недоумением глядя в залитое кровью лицо агента, не понимая, что только что произошло и почему подкашиваются ноги.

Свёрнутая на бок челюсть громко хрустнула, острые зубы разрезали мякоть щеки и сомкнулись на языке. Кровь брызнула из перекошенного рта, окрашивая кулак Мэтта в красный цвет. Наркоман, пускал кровавые пузыри и мог только сипеть:

– Сука…

Второй отморозок попытался ударить Вуда кастетом в нос, но тот успел отклониться, и рука плотного наркомана попала в бок федерала. Острая боль пронзила грудь. Холодный металл упёрся в рёбра. Агент услышал треск собственных костей. Он, не раздумывая, ответным ударом впечатал кулак в кадык. Здоровяк захрипел, пошатнулся и, закатив глаза, рухнул рядом с машиной, ударившись при падении головой о высокое колесо. С нападавшими было покончено в несколько секунд.

Вуд обернулся к «вольво». У распахнутой задней двери, за бордюром газона, катались два человека. Кэт успела подняться. Она стояла, согнувшись, и молотила шпилькой скинутой туфли упавшего парня.

Клубок из тел выпрямился. Взлохмаченная, раскрасневшаяся Лилибет оседлала опрокинутого на спину лощёного. Она намертво вцепилась руками в волосы обидчика и била его головой о мокрую землю.

К маме с дочкой присоединилась наблюдавшая за происходящим пожилая женщина в длинном сером плаще. Она принялась колошматить зонтом по прикрытой разорванной штаниной волосатой ноге наркомана, вопя при этом истошным голосом, выкрикивая нецензурную брань.

Мэтт усмехнулся. С третьим налётчиком его девочки справились сами. Он обернулся к длинноволосому, похожему на Бейна. Верзилу накрыл болевой шок, он защищал лицо ладонями. Перепачканные тёмные волосы намокли, спутанными прядями свисая на грудь.

Агент почувствовал запах крови. Яростное желание драться, рвать и метать не отпускало; если бы перед джипом сейчас действительно стоял гаваец… Пусть он решил отпустить Кэтлин, но если бы на прощание можно было проучить того счастливчика...

Мэттью скрипнул зубами. Он дорого отдал бы сейчас за возможность оказаться в спортзале рядом с грушей.

Резким ударом кулака снизу Вуд врезал наркоману под дых, злорадно прошипев:

– Рост не имеет в драке значения! – и уронил обмякшее тело противника назад, в открытый настеж проём машины.

Длинноволосый поскуливал от боли, мечтая о приезде полиции. Подонок смотрел вслед умеющему постоять за себя незнакомцу, не понимая, почему тот несколько раз назвал