Короткая пауза.

— Ты мог бы жить более размеренно, Панда, если бы следовал моим советам и перестал срывать злость на других.

— Сейчас я повешу трубку и отправлюсь на поиски окна этажом повыше, откуда было бы удобно выброситься.

Но как бы он ни жаловался на них, иногда казалось, что только их назойливые звонки и держали его на плаву. Эти женщины переживали за него. И они оставались единственной ниточкой, которая связывала его с Люси.

Осень пришла на Черити-Айленд рано. Туристы исчезли, воздух стал прохладным, а на кленах появились первые алые пятна. Написание книги, которое поначалу так изводило Люси, стало ее спасением, и она наконец отправила финальный вариант рукописи отцу.

Следующие несколько дней она провела на острове, гуляя по опустевшим пляжам. Она точно не знала, когда это произошло, но, переживая боль и гнев, она каким-то образом поняла, как именно собирается построить свое будущее.

Больше никакого лоббизма, который она ненавидит. Прислушается к своему сердцу и снова начнет напрямую работать с детьми. Но это не все. Совесть твердила ей, что надо использовать свою «славу секонд-хэнд» для защиты интересов детей в больших масштабах. На этот раз Люси собиралась делать это посредством того, что на самом деле вдохновляло ее, — написание книг и статей.

Когда ее самый жестокий критик — отец и по совместительству журналист — прочитал рукопись и позвонил ей, он подтвердил то, что она уже знала. «Люси, ты настоящий писатель».

Она собиралась написать собственную книгу, не о себе и своей семье, а о реальных детях, которые попали в беду, только не сухим академическим языком. Она планировала включить в этот сборник рассказы детей, их консультантов — все с целью привлечь внимание к проблемам самых беззащитных членов общества. Ее имя на книге должно было привлечь читателей. Это значило, что тысячи людей, быть может, даже сотни тысяч, которые раньше и не думали об обездоленных детях, услышат об их непростых судьбах из первых уст.

Но даже сейчас, составив четкий план действий, Люси не могла обрести спокойствие, к которому стремилась. Как она могла позволить себе влюбиться в Панду? Тяжелый ком огнем жег ее грудь, так что иногда казалось, она вот-вот загорится.

Рукопись была отправлена, приближался октябрь, так что она решила позвонить пресс-секретарю матери, которая свела ее с журналисткой из «Вашингтон пост». В один из последних дней сентября Люси сидела на застекленной веранде, прижав к уху телефон, и давала интервью, которого избегала столько месяцев.

«Это было унизительно… я запаниковала… Тед — один из лучших мужчин, которых я когда-либо знала… последние пару месяцев я работала над книгой моего отца и пыталась разобраться в себе… планирую написать собственную книгу… в защиту прав детей, которые лишены голоса…»

О Панде она не упомянула.

После интервью Люси позвонила Теду, и у них состоялся разговор, который она не могла вынести раньше. Потом она начала собирать вещи.

Бри несколько раз заходила в свой бывший летний дом, с тех пор как Люси вернулась туда. Она пришла и на следующий день после интервью, чтобы помочь Люси собраться. Всего за пару месяцев она, Тоби и Майк прочно обосновались в жизни Люси, и та знала, что будет скучать по ним. Но как бы ни были близки они с Бри, Люси не могла говорить с ней о Панде. Она ни с кем не могла говорить о нем, даже с Мег.

Бри присела на кухонную стойку, глядя, как Люси отмывает большой холодильник из нержавеющей стали.

— Забавно, — произнесла она. — Я думала, возвращение в этот дом меня разрушит, но он лишь вызывает у меня ностальгию. Моя мать устраивала столько плохих ужинов на этой кухне, и даже папа с грилем не мог исправить ситуацию. У него вечно все подгорало.

Подгоревшие гамбургеры не были худшим из того, что творил отец Бри, но эта история не предназначалась для ушей Люси. Она взяла бутылочку с горчицей, которой очень редко пользовались.

— Хотите?

Бри кивнула, и Люси поставила горчицу в картонную коробку вместе с остатками других продуктов, которые тоже хотела отправить к соседям.

Бри закатала рукава тяжелого свитера, который надела, чтобы защититься от ранних осенних холодов.

— Теперь, когда не стою весь день в ларьке, чувствую себя свободной женщиной и лентяйкой.

— Это временная праздность. Вы очень много трудились. — Бри потеряла почти треть свежего урожая из-за вандалов — группы панков, которых поймали, когда они садились на паром. Но благодаря сухой погоде бабьего лета ей все же удалось собрать более тысячи фунтов меда.

— Я буду любить пастора Сандерса вечно, — произнесла она.

Священник «Милосердного сердца» устроил встречу Бри с владелицей оптовой фирмы на материке, которая поставляла товары для сетевых магазинов подарков. Этой даме понравились образцы Бри: мед с разными ароматами, лосьоны, свечи и открытки, полироль для мебели на основе пчелиного воска и одна елочная игрушка, которая уцелела после налета хулиганов.

— Новые этикетки с каруселью позволили заключить сделку, — сообщила Бри. — Она в восторге от них. Говорит, они делают каждый предмет изысканным и элегантным. Но я все равно не ожидала такого большого заказа.

— У нее хороший вкус.

— Не знаю, что я сделала бы, если бы она не заказала столько товара. Что ж, знаю, но рада, что мне не пришлось этого делать. — Бри снова кивнула, когда Люси протянула закрытый пакет с морковью. — Мне невыносима мысль о финансовой зависимости от Майка. Я это уже проходила и ни за что не соглашусь на такое снова.

— Бедный Майк. Он всего лишь хочет заботиться о вас, а все, что нужно вам, — это забота о вас самой. Скоро вам придется выйти за него замуж.

— Я знаю. Но есть кое-что в Майке Моуди… — На ее губах заиграла мечтательная улыбка. — Он верный. Этот мужчина всегда будет в одном и том же месте.

Люси сглотнула болезненный ком.

— Если не считать того, каким образом он каждую ночь появляется и исчезает в окне вашей спальни.

Бри вспыхнула.

— Я рассказала вам об этом по секрету.

— Так же как и рассказали, какой он страстный любовник. Без этих сведений я вполне могла бы обойтись.

Бри не обращала внимания на возражения Люси.

— Я в самом деле верила словам Скотта о том, что это у меня проблемы, а теперь мне просто жаль его бедную маленькую девятнадцатилетнюю девочку. — Мечтательная улыбка вернулась. — Кто бы мог подумать, что такой высоконравственный религиозный парень вроде Майка окажется таким…

— Страстным, — вставила Люси, перебив ее.

Бри помрачнела:

— Если нас поймает Тоби…

— А это рано или поздно случится. — Люси добавила кусок сыра «Пармезан» и, с трудом поборов желание швырнуть этот предмет в стену, — закрытую банку апельсинового джема Панды.