сын столь же жестоко и расчетливо? Теперь, когда боль от разлуки с Яной почти стерлась, все пережитое мною разочарование в нём стало не таким отчетливым, сильно смахивающим на детскую надуманную обиду, что ли. Нет, я и близко не был готов махнуть рукой и сказать: «Прощаю, наверное, так было нужно». Но и сжигающей все ненависти больше не ощущалось. Неужели даже короткое взаимодействие с моим сыном сделало меня размазней и полярно изменило мой взгляд на ситуацию? Это нормально для мужчины, осознавшего, что он посеял искру жизни, или всё дело в том, что наш ребенок — нечто совершенно волшебное? Желание наказать, отомстить, причинить, казалось бы, вполне заслуженный ущерб таяло, не оставляя опоры для такой еще недавно праведной злости. Всё, чего вдруг захотелось, — это уехать сейчас в этом машине с Яной куда-нибудь, где будем только мы. И чтобы нас оставили в покое, дали успеть создать настоящую связь до прихода нашего ребенка на свет. Это и так-то не представлялось легким процессом, а постоянные внешние раздражители грозили вообще свести шансы к нулю.

Тогда как мне быть? Может просто выждать и позволить отцу сделать первый шаг, который и станет некой границей, открывающей его собственные намерения? Преодолевать сопротивление Яны и давить, требуя рассказать абсолютно всё, пожалуй, нет смысла. Если я и знаю что о своём отце, так это то, что никого и никогда он не посвящает в то, что собирается делать. У меня на повестке есть более насущная проблема, требующая немедленного разрешения. Мне следовало поставить на место Вожака за то, что он напугал Яну. Ублюдок должен усвоить, что ни он и никто другой не смеет приближаться к ней по какой бы то ни было причине, или я удавлю каждого, кто посмеет еще это сделать. И мне плевать на их полезность и чувство самосохранения или попытки изучить угрозу в ее лице. А еще нужно найти безопасное место для нее, пока я буду решать остальные проблемы. Но для этого я должен буду на какое-то время оставить её одну. А значит, найти для неё на это время охрану, которой буду доверять, как себе. Которая глаз с неё не сведет, пока меня не будет. И как уже понятно, братья, управляемые паразитами, для этого точно не подойдут. А значит, если я уйду, то заберу их всех до единого с собой, дабы избежать повторения, потому как искать каждый день новое прибежище, потому что прежнее сгорело, крайне хлопотно. Не говоря уже о главном — это явно истощает силы Яны.

Мысль отдалиться от Яны даже ненадолго бесила и причиняла настоящую боль. Я так давно скучал по ней. Я так сильно в ней нуждался. Я так дико, наконец, стал бояться снова потерять её. Поэтому, хоть это и малодушно, я дам себе несколько дней отсрочки и проведу их так близко к этой женщине, как только смогу.

Остановившись на очередном светофоре, я снова посмотрел на Яну. В этот момент её желудок глухо заурчал, разрывая тягостную тишину в салоне.

— Ты голодна? — прочистив горло, спросил я.

— Угу. В последнее время почти всё время. Наверное, скоро стану огромной, — вздохнув и по-прежнему рассеянно глядя перед собой, ответила Яна.

Отдал бы что угодно, чтобы знать, что сейчас творится в ее голове. То, что она думает совсем не о фигуре, для меня было очевидно. Испугана ли она еще происшествием в отеле или уже обижена на меня из чего-то? Опыт говорил мне, что для обиды женщинам не нужна никакая логическая или веская причина. По крайней мере мне так всегда казалось, тем более прежде я вообще не заморачивался вникать в источник недовольства моих многочисленных подруг. Да и уходил всегда, не пытаясь хотя бы выслушать, если и хотели рассказать. Ради вечности, раньше всё это не было достойным моего времени и внимания. Я абсолютно точно оставлял их удовлетворенными в постели и был более чем щедр в подарках, так чего же ещё нужно если отношения изначально были лишь для взаимного удовольствия и удобства? Вот теперь моя невнимательность и эгоизм грозили прилететь мне по затылку. Если бы я больше слушал, что женщины говорили, а не что орали в постели, то, наверное, понять Яну было бы проще.

Я стал озираться в поисках места, где нас могли накормить, но Яна все так же рассеянно покачала головой.

— Хочу куда-нибудь, где много воздуха и солнца, — пробормотала она. — Отвези меня на пляж. И пусть эти отцепятся. Не хочу, чтобы они там были.

— Яна, мы сейчас ещё не в том положении, чтобы рисковать передвигаться без прикрытия, — отрезал я и тут же понял, что проявил излишнюю резкость.

Яну моментально как подменили, и она вся подобралась, как всегда, когда готовилась дать мне отпор. Всегда поражался этой черте её характера, особенно вначале. Сколько бы она ни убеждалась, что я побеждаю в наших противостояниях, она каждый раз находила решимость бороться, пусть это даже выражалось только в едких словах.

— Твое прикрытие скорее уж напоминает тюремный конвой! — процедила она.

— Яна, не глупи! Ситуация требует охраны. В первую очередь для тебя, — я нарочно смотрел на дорогу, избегая прямой атаки её взгляда и скрывая растущее раздражение.

— Да, тут согласна. Охранять надо меня. От них! — она мотнула головой назад, где в потоке за нами следовали четверо братьев. То, что ещё машина с тем же количеством движется впереди, она пока не заметила.

— Яна, давай мы тебя накормим и обсудим это ещё раз, — примирительно сказал я.

— Рамзин, я не мужик, который злой, когда голодный. Я такая всегда и от куска мяса не подобрею, — раздражённо прищурила она свои зелёные глазищи.

— Ага, значит, мне нужно найти место, где нам подадут два больших куска. Или три? — может, и глупо её поддразнивать сейчас, но лучше пусть выскажет всё в гневе, как обычно, чем опять замолчит, и я буду ломать голову над тем, что творится в её голове.

— Не выйдет, — Яна выпрямилась и посмотрела с вызовом.

— Не выйдет что?

— Ты не отвлечешь меня от разговора об этих твоих… мыльных пузырях! Ты должен от них избавиться. Сейчас, — это абсолютно точно был ультиматум, и мне пришлось приложить дикие усилия, чтобы не взбеситься от такой неприкрытой попытки давления с её стороны.

— Мыльных пузырях? — повторил, уводя свой гнев в сторону.

— Да. Или радужных пиявках, что ковыряются в чужих мозгах, без разницы как назвать. Ты сказал, что мы ещё поговорим о них. Но я подумала и решила, что