Сын Аполлона и водной нимфы Кирены Аристей разводил пчел, но однажды все они вдруг погибли по неизвестной причине. Он обратился за помощью к матери, и та сказала, что способ избежать повторения этой беды наверняка знает мудрый морской старец Протей, однако добиться от него совета будет нелегко. Аристей должен поймать его и крепко связать. Задача была крайне трудной, как смог убедиться в этом Менелай на обратном пути из Трои. Протей умел превращаться в кого и во что угодно, без счета меняя обличья. Но, если проявить упорство и крепко держать его, какие бы формы старец ни принимал, рано или поздно он уступит и даст ответ. Аристей сделал все, как советовала мать. Отправился на излюбленное лежбище Протея — на острове Фарос (иные говорят, на Карпатос). Там он схватил старца и не отпускал, хотя тот кем только не оборачивался, пока наконец изнуренный морской бог не вернул себе обычный облик. Аристею он открыл причину гибели пчел[335] и велел совершить подношение богам, а туши зарезанных животных оставить возле жертвенника. Через девять дней нужно вернуться и посмотреть на них. Аристей в точности выполнил все указания. На девятый день он увидел чудо: в тушах завелись пчелы и собрались в огромный рой. Аристей забрал его себе. С тех пор его пчел любые напасти и мор обходили стороной.

Они были сыновьями Кидиппы, жрицы Геры. Женщина мечтала посмотреть на прекраснейшую статую богини в Аргосе, изваянную великим скульптором Поликлетом Старшим, не уступавшим в мастерстве своему младшему современнику Фидию. Но добраться до Аргоса пешком Кидиппе не хватило бы сил, а лошадей или волов у нее не было. И тогда сыновья жрицы решили исполнить ее желание. Они сами впряглись в повозку и привезли мать по жаре и пыли к самому храму. Все восхищались такими любящими сыновьями, и гордая, счастливая мать, молясь перед статуей, попросила Геру наградить их самым лучшим даром, какой только есть в ее божественной власти. Едва Кидиппа закончила молиться, оба юноши распростерлись на земле. Они как будто спали с безмятежной улыбкой на губах, но в действительности оба были мертвы.

В Абидосе на берегу Геллеспонта жил юноша по имени Леандр, а на противоположном берегу в храме Афродиты в Сесте служила жрица Геро. Чтобы увидеться с ней, Леандр каждую ночь переплывал пролив, держа курс, по одним источникам, на свет маяка в Сесте, а по другим — на огонь факела, который Геро зажигала на вершине башни. Но однажды ночью разыгралась буря, ветер задул огонь, и Леандр погиб. Его тело вынесло на берег — прямо к ногам Геро, которая, увидев его, покончила с собой.

Эти нимфы — дочери Атланта и единокровные[336] сестры Плеяд. Гиады, как считалось, приносят дожди, поэтому их прозвали «звездами дождя». Дело в том, что они обычно видны на небе вечером и поутру в начале мая и в ноябре, когда в Греции, как правило, наступает самая дождливая пора. Всего Гиад было шесть. Зевс поручил сестрам заботиться о младенце Дионисе и в награду за труды поместил их потом среди звезд.

История Дриопы — одно из многочисленных свидетельств того, с каким осуждением относились древние греки к уничтожению или повреждению деревьев.

Как-то раз Дриопа отправилась со своей сестрой Иолой к пруду плести гирлянды для нимф. С собой она взяла маленького сына и, увидев у самой воды древесный лотос, усыпанный яркими цветами, сорвала несколько из них, чтобы позабавить малыша. К ее ужасу, по стволу заструилась кровь. Дерево это было на самом деле нимфой Лотидой, которая обернулась растением, спасаясь от преследователя. Когда перепуганная страшным зрелищем Дриопа попыталась убежать, ноги отказались ее слушаться и словно приросли к земле. На глазах растерявшейся Иолы сестра начала покрываться корой. Когда нетронутой осталась только голова, к пруду вышел муж Дриопы со своим отцом. Услышав крики Иолы, они кинулись к дереву, обняли еще теплый ствол и заплакали, орошая его слезами. Дриопа успела лишь сказать, что ничего плохого не замышляла, и попросить почаще приводить сюда сына, чтобы он резвился под ее сенью. Пусть когда-нибудь ему расскажут о ее превращении, и он будет думать, глядя на дерево: «В этом стволе прячется моя мама». «А еще, — торопливо проговорила она, — научите его не рвать цветы и не забывать, что любой куст может оказаться сменившей обличье богиней». После этого Дриопа не могла уже вымолвить ни слова. Лицо ее заросло корой, и она одеревенела навеки.

Ивик — не вымышленный персонаж. Он поэт, живший во второй половине VI в. до н. э. До нас дошли лишь очень немногочисленные фрагменты его произведений, но известен Ивик не ими, а драматическими обстоятельствами своей гибели. Близ Коринфа на него напали разбойники и смертельно ранили. Увидев в небе стаю журавлей, умирающий Ивик воззвал к птицам, чтобы они отомстили за него. Чуть погодя над открытым театром в Коринфе, трибуны которого были заполнены зрителями, показался журавлиный клин. Внезапно все услышали чей-то панический крик: «Ивиковы журавли! Прилетели мстить!» Зрители всполошились: «Убийца сам себя выдал!» Разбойника схватили, через него вышли на остальных, и все они были казнены.

Отец Каллисто Ликаон, царь Аркадии, был превращен за свои злодеяния в волка. Он подал Зевсу, заглянувшему к нему в гости, человеческое мясо. Нечестивец получил по заслугам, но и дочь его не избежала печальной участи, хотя сама ни в чем не была виновата. Зевс увидел ее в охотничьей свите Артемиды и воспылал страстью. Разъяренная Гера после рождения у Каллисто сына превратила несчастную в медведицу. Мальчик вырос. Однажды, когда он охотился, ревнивая богиня вывела Каллисто-медведицу прямо к нему, надеясь, что сын, разумеется по неведению, прикончит собственную мать. Но Зевс уберег Каллисто и поместил ее среди звезд, где она пребывает по сей день, зовясь Большой Медведицей. Позже рядом с Большой Медведицей засияла Малая — это занял свое место возле матери сын Каллисто, Аркад. Гера, негодуя на то, что соперница удостоилась подобной чести, уговорила повелителя морей запретить Медведицам опускаться в море, как делают все остальные звезды. Поэтому они, единственные из созвездий, никогда не заходят за горизонт.

Ее история уникальна, поскольку в кои-то веки перед нами не божество, воспылавшее страстью к противящейся этому девице, а девица, безответно влюбленная в божество. Клития полюбила бога солнца, а он никаких ответных чувств к ней не испытывал. Изнемогая от любви, она день-деньской просиживала на лугу, следя за путешествием своего ненаглядного по небу. В конце концов она превратилась в подсолнечник, цветок, который всегда обращен к солнцу.