Джолан недоуменно наморщил лоб. Полное имя Джолана было известно немногим, из которых лишь один умел читать и писать.

– От Моргана Моллевана?

– Гм, быстрый и точный вывод. Видишь ли, каждый алхимик обязан направлять ежегодные отчеты о своих учениках в паргосские архивы гильдии алхимиков. Архивисты гильдии не особо интересовались этими отчетами, но алхимики обожают собирать любую информацию.

– Не верю, – сказал Джолан.

– Что ж… – Вард вытянул из стопки страницу и прочел вслух: – «Джолан прекрасно готовит лекарственные препараты и собирает целебные растения. К сожалению, ему недостает внимания к деталям, а его беспечное отношение к ведению домашнего хозяйства доставляет значительные неудобства. Например, по утрам он часто забывает приготовить кофе, что…»

Джолан сглотнул. Стиль мастера Моргана ни с чем не спутаешь. Джолан на миг представил, что вернулся к прежней спокойной жизни, и тут же устыдился своих мыслей.

– И что с того? – сказал он. – Морган Моллеван погиб, а я так и не стал алхимиком.

– Верно, – согласился Озирис. – Ты стал кем-то гораздо большим. Мне известно, что ты принимал участие в исследованиях Эшлин Мальграв. Половина устройств в ее теле создана твоими руками. Все это возникло в твоем уме.

– Я просто ее помощник.

– По-моему, ты говоришь это не из ложной скромности, а из вполне понятных опасений. – Озирис почесал сальную бороденку. – А знаешь, как умерла твоя мать?

Джолану не хотелось, чтобы Озирис отыскал в нем слабину и получил возможность им управлять.

– Она умерла, когда я был совсем ребенком. Я ее не помню.

– Ах вот как. – Озирис улыбнулся и подошел к двери. – Пойдем, я покажу тебе свою лабораторию. Мои последние опыты связаны именно с тем, что ты хорошо помнишь.

Вард привел Джолана в большую комнату, заполненную рядами стеклянных баков.

– Проходи. Нам нужен бак с образцом девять тысяч девятьсот семь.

Джолан неуверенно зашагал вдоль ряда.

Из рассказов Эшлин он знал о жутких опытах, которые Вард проводил над живыми созданиями на острове Призрачных Мотыльков. Но в этих баках Джолан не увидел ничего кошмарного.

Наоборот, в каждом баке находился тщательно воссозданный природный ландшафт с разнообразными экологическими системами: джунгли Дайновой пущи, пустыни восточного Паргоса, заснеженные равнины Листирии.

Все они были заселены различными искусственными созданиями.

В первых десяти баках содержались механические копии птиц и насекомых – жуки, колибри, скорпионы. Потом Джолан увидел живых зверей, но не совсем обычных: паргосских слонов размером с кролика и драконов-громохвостов чуть больше воробья.

– С размерами очень интересно экспериментировать, – сказал Вард. – Но все это так, баловство. А вот здесь, слева, – результат моих последних опытов.

Все, что Джолан видел в предыдущих баках, было так необычно, что он совсем не ожидал увидеть в баке с металлической табличкой, на которой был выгравирован номер 9907, что-то действительно очень знакомое.

По баку ползали четыре красные улитки, а еще в нем сидела белка, грызущая желуди, покрытые ядовитой улиточной слизью. Как ни странно, яд на белку не действовал.

– Улиток собрали у ручья, в лиге к югу от сожженной аптекарской лавки в Выдрином Утесе, – пояснил Озирис. – Я хотел провести эксперимент в полном соответствии с твоими исследованиями.

Джолан не знал, как к этому отнестись. Да, матери он не помнил, но почти всю сознательную жизнь провел, пытаясь вместе с мастером Моллеваном отыскать противоядие от красных улиток, но безуспешно.

– Как тебе удалось получить сверхчистый препарат? – спросил он, потому что именно в этом и заключалась проблема.

– Разумеется, я продемонстрирую тебе свой метод, но чуть позже. В отличие от алхимиков, я предпочитаю делиться знаниями. Однако же предполагаю, что тебя интересует не только сам процесс, но и то, как долго я его разрабатывал.

– Я должен угадать, сколько времени у тебя на это ушло?

– Нет, я сам тебе скажу, – ответил Вард. – Образцы мне доставили неболётом четыре часа назад. Противоядие я приготовил, пока ты лежал без сознания.

Джолан не сумел скрыть изумления. Мастер Моллеван изучал проблему долгие годы и погиб, так и не найдя ее решения.

– Для этого всего лишь пришлось внести небольшие изменения в изобретенный мной процесс очистки, но дело не в этом, – продолжил Вард. – Видишь ли, мои исследования находятся на той стадии, когда применять разработки стало проще простого.

– Почему ты мне все это рассказываешь?

– Потому что когда-то я был таким же, как ты, Джолан. Человеком творческим, гениальным, но сомневающимся в своих силах и боящимся сделать следующий шаг.

– У нас с тобой нет ничего общего, – ответил Джолан. – И я ничего не боюсь.

– Я же вижу, что тебе страшно. Ты не уверен в себе. Тебя гнетут мысли о людях, которых ты убил своим оружием. Тебя мучает совесть. А вот Эшлин об этом не задумывается. Знаешь, почему?

Джолана замутило.

– Потому что она – особа королевской крови, – продолжил Озирис. – Все, что у нее есть, досталось ей по праву кровного родства, а нам с тобой пришлось за это бороться. Наши достижения получены дорогой ценой. Мы их заслужили.

– Эшлин тоже их заслужила.

– Но не так, как мы с тобой.

– Я видел твои изобретения в действии, Озирис: разрушительные бомбы, сбрасываемые с неболётов, спаленные дотла деревни, обугленные трупы, серокожие чудища…

– Это всего лишь малая часть моих разработок. В Баларии я провел водопровод в каждый дом, чтобы жители получали чистую питьевую воду. Еще немного, и я смогу удалять опухоли головного мозга у детей, не причиняя пациентам ни малейшего вреда. Еще немного, и я создам новую разновидность галамарской пшеницы, которая не будет гнить на корню из-за того, что в округе уничтожили всех драконов-зеленорогов. Еще немного, и я смогу навсегда покончить с голодом. Покончить со страданиями, Джолан. Еще немного, и нам будет доступно все.

– Еще немного… – повторил Джолан.

– Да. Для этого нужен мощный источник энергии.

Наконец-то Джолан все понял. Когда Эшлин попала в плен, ей удалось задействовать аварийный выключатель.

– Что, не получается разблокировать аппарат на руке Эшлин? – язвительно поинтересовался Джолан. – Ай-ай-ай, какая досада.

– Ехидство тебе не идет.

– Ну, мы с Эшлин три месяца разбирались в твоей системе. А теперь твоя очередь возиться с нашей.

– С вашей? Значит, ты тоже принимал участие в ее создании?

Джолан запоздало прикусил язык, мысленно сокрушаясь, что не уследил за словами.

– Речь идет о прогрессе человечества, Джолан, – сказал Озирис. – Помоги мне изменить мир.

Джолан окинул взглядом стеклянные баки с их богатой и разнообразной флорой и фауной. Он догадывался, что, кроме этих чудес, в башне существуют еще и лаборатории, полные жутких экспериментов. Он посмотрел на Озириса:

– Я не