У меня вырвался сдавленный смешок, достаточно громкий, чтобы расхаживающий невдалеке гвардеец остановился.

– О боги, я нечаянно.

– Все хорошо. – Судя по голосу, он веселился.

Улыбаясь в одеяло, я сказала:

– Он определенно был скотиной, но… даже если бы у меня не было шрамов, я бы не ждала будущего с радостью. Не понимаю, как это получилось у Йена. Он почти не знал свою жену, и я… я не думаю, что он счастлив. Он никогда о ней не рассказывает, и это печально, потому что наши родители любили друг друга. И ему следовало выбирать пару по любви.

И мне следует, хоть я и Дева.

– Я слышал, твоя мать отказалась от Вознесения.

– Так и есть. Мой отец был первенцем. Богатый, но не избранный. Мама была леди-в-ожидании, когда они познакомились. Это вышло случайно. Его отец – мой дедушка – был приближенным короля Джалары. Однажды он взял с собой в замок моего отца, и там он увидел маму. Считается, что это была любовь с первого взгляда. – Моя улыбка угасла. – Я знаю, это звучит глупо, но я верю в это. Так бывает – по крайней мере, у некоторых.

– Это не глупо. Любовь с первого взгляда существует.

Я слегка нахмурилась. Его голос звучал словно издалека. Не могу объяснить почему, но у меня сложилось впечатление, что он тоже влюблялся в кого-то после первой же встречи и одной беседы. Я вспомнила, как он однажды признался, что когда-то был влюблен.

В груди разгорелся пожар.

– Так вот зачем ты ходила в «Красную жемчужину»? В поисках любви?

– Сомневаюсь, что там кто-нибудь ищет любовь.

– Никогда не знаешь, что там найдешь. – Он помолчал. – А что нашла ты, Поппи?

Вопрос прозвучал так мягко, почти… обольстительно.

– Жизнь.

– Жизнь?

Я опять закрыла глаза.

– Я просто хотела пожить в свое удовольствие перед Вознесением. – Перед тем, что произойдет во время Вознесения. – Я столько всего не испытывала. Ты же знаешь. Я шла в «Красную жемчужину» не за чем-то конкретным. Просто хотела что-нибудь испытать…

– Жизнь, – ответил он. – Я понял.

– Понял? Правда? – Я сомневалась, что даже Тони понимала.

– Да. Все вокруг тебя могут делать что хотят, а ты скована архаичными правилами.

– Ты называешь волю богов архаичной?

– Это ты сказала, не я.

Я сморщила нос.

– Я никогда не понимала, почему так. – Я открыла глаза. – Все оттого, как я родилась.

– Боги избрали тебя еще до рождения. – Он придвинулся ближе, словно мы и без того не были под одним одеялом, и я ощутила чужое дыхание сзади на шее. – Все потому, что ты – рожденная в покрове богов, защищенная еще в утробе, с рождения закрытая вуалью.

– Да, – прошептала я, открывая глаза. – Иногда я бы хотела… хотела быть…

– Кем?

Кем-то другим. Не Девой. Но одно дело думать об этом и совсем другое – сказать вслух. Я чуть не призналась в этом Виктеру, но тогда я ближе всего подошла к тому, чтобы произнести эти слова.

Давно пора сменить тему.

– Неважно. И я плохо сплю. Еще одна причина, почему я пошла в «Жемчужину».

– Кошмары?

– Иногда. А порой… в голове полно мыслей. Я что-то прокручиваю снова и снова.

Дрожь немного уменьшалась.

– И чем же так занята твоя голова? – спросил Хоук.

Вопрос застал меня врасплох. Больше никто, за исключением, может быть, Тони, меня об этом не спрашивал. Даже Виктер. Йен бы спросил, если бы был рядом.

– В последнее время я думала о Вознесении.

– Представляю, с каким предвкушением ты ждешь встречи с богами.

Я хрюкнула как поросенок.

– Вовсе нет. На самом деле я боюсь.

Я резко втянула воздух, поражаясь тому, как охотно говорю это вслух.

– Все хорошо, – сказал он, похоже, почуяв мое недоверие. – Я мало что знаю о богах и Вознесении, но я бы тоже боялся встречи с ними.

– Ты? – с сомнением переспросила я. – Боялся бы?

– Веришь или нет, но есть вещи, которые меня пугают. В их числе тайна вокруг настоящего ритуала Вознесения. Ты была права тогда в разговоре со жрицей. Этот ритуал так похож на то, что делают Жаждущие, но его совершают для того, чтобы остановить старение, предотвратить болезни на время, которое в глазах смертных представляется вечностью.

Внутри меня шевельнулась тревога.

– Это же боги, их Благословение. Они появляются во время Вознесения. Ты меняешься уже от того, что смотришь на них, – объяснила я, но мои слова прозвучали как-то неубедительно.

– Должно быть, то еще зрелище. – Если я говорила легкомысленно, то его тон был сухим, как Пустоши. – Я удивлен.

– Чем?

– Тобой. – Его грудь опять соприкоснулась с моей спиной, когда он сделал глубокий вдох. – Просто ты не такая, как я ожидал.

Ну конечно, не такая.

Большинство с радостью бы предвкушали встречу с богами и возможность вознестись. Йен, Тони и все леди и лорды-в-ожидании, но не я и не моя мама, и поэтому мы были другими. Не уникальными. Не особенными. Но… нам обеим было трудно быть теми, кто мы есть, хотя и по совершенно разным причинам.

Я покачала головой.

– Мне нужно поспать. Как и тебе.

– Солнце взойдет скорее, чем мы думаем, но ты не уснешь сразу. Ты напряжена, как тетива лука.

– Что ж, спать на жесткой, холодной земле в Кровавом лесу, ожидая, когда же мне в горло вцепится Жаждущий или крысище, – это не очень убаюкивает.

– Жаждущие до тебя не доберутся. Как и крысища.

– Знаю. У меня кинжал под сумкой.

– Ну конечно, кинжал.

Я улыбнулась в темноту.

– Спорим, я могу сделать так, что ты расслабишься и уснешь, словно на облаке, купаясь в солнце.

Я опять фыркнула и закатила глаза.

– Ты во мне сомневаешься?

– Никто и ничто на свете не сможет такое сделать.

– Ты столько всего не знаешь.

Я прищурилась.

– Может, я правда многое не знаю, но уж это я знаю точно.

– Ты ошибаешься. И я могу доказать.

– Ну ладно, – вздохнула я.

– Я докажу, и когда я это сделаю, то перед тем, как уснуть с улыбкой на лице, ты скажешь, что я был прав.

– Сомневаюсь, – ответила я, желая, чтобы он на самом деле доказал…

Рука, висевшая передо мной, внезапно прижалась к верхней части моего живота, напугав меня.

Я резко повернула назад голову.