А внутренняя энергия все набирала и набирала силу, просявыхода, требуя выхода, грозя в противном случае разорвать, уничтожить ееносителя.

Чарли ничего уже не соображала. Неужели и это еще не конец?И тут она вновь повернулась к ограждению, за которым начиналась дорога в другоймир, и увидела, как люди, потеряв голову от страха, бросаются на заградительнуюсетку. Там, где секции выпали, им удалось через нее перелезть. Истошно кричаламолодая женщина в желтой юбке гаучо, ставшая добычей собак. И вдруг Чарлиуслышала голос отца – так явственно, словно он, живой, стоял рядом: Хватит,Чарли! Остановись, пока можешь! Но может ли?

Оторвавшись от ограды, она лихорадочно искала взглядом то,что сулило спасение, одновременно пытаясь совладеть с этой стихией, удержать еев каких-то границах. А та рвалась наружу, разбегалась по траве немыслимымиогненными спиралями.

Ничего. Ничего, разве что...

Пруд.

Чарли, окруженная особым миром молочной белизны, отдавалапруду свою энергию, пыталась укротить ее, утихомирить, одолеть. Казалось, ей небудет предела. И все же Чарли уже могла ее как-то контролировать; энергипослушно перетекала в пруд, словно по невидимой трубе. Но что, если вс водаиспарится раньше, чем стихия будет отторгнута и растворена?

Отныне – никаких разрушений. Лучше она сама отдастся нарастерзание этому зверю, чем позволит ему вырваться наружу, чтобы пожирать всевокруг.

(назад! назад!)

Наконец-то энергия стала утрачивать свой запал, свою... своюспособность к самогенерации. Начался распад. Все вокруг было окутано густымбелым паром; пахло прачечной. Угрожающе шипел и пузырился невидимый пруд.

(НАЗАД!)

Опять всколыхнулась мысль об отце, и боль утраты пронзила еес новой силой: мертв... он мертв... эта мысль словно еще больше растворилаэнергию, и вот уже шипенье пошло на убыль. Мимо нее величественно проплываликлубы дыма. Потускневшей серебряной монетой висело над головой солнце.

ЭТО Я ЕГО ТАКИМ СДЕЛАЛА, МЕЛЬКНУЛО В ГОЛОВЕ НЕОЖИДАННОЕ – ИТУТ ЖЕ: "НЕТ... НЕ Я... ЭТО ПАР... ТУМАН... ВОТ РАССЕЕТСЯ...

Но в глубине души она вдруг почувствовала, что стоит ейзахотеть, и она это сделает с солнцем... со временем. Сила ее раз от разувозрастала.

Все эти разрушения, этот апокалипсис, обозначили потоксегодняшних ее возможностей.

А сколько еще в потенции?

Чарли упала в траву и дала волю слезам; она оплакивала отца,оплакивала тех, кого убила, даже Джона. То, чего хотел для нее Рэйнберд, былобы скорее всего ее спасением... и все же, несмотря на смерть отца, несмотря наразрушительную лавину, которую она вызвала на свою голову, в ней билось желаниежить – всем существом она молча и цепко хваталась за жизнь.

Так что в первую очередь она, наверно, оплакивала себя.

Сколько она пробыла в такой позе – на коленях, голова,обхваченна руками, уткнулась в траву, – Чарли не знала; ей даже показалось, чтоона – возможно ли? – задремала. Как бы там ни было, когда она очнулась, солнцесветило ярче и стояло западнее. Пар, висевший над прудом, разметало в клочья иразогнало легким ветром.

Чарли медленно поднялась и осмотрелась.

В глаза бросился пруд. Еще бы немного и... конец. Отдельныелужицы поблескивали на солнце, точно стеклярус, разбросанный в жирной грязи.Как куски яшмы в ржавых прожилках, валялись там и сям перепачканные илом листыкувшинок и водоросли. Кое-где дно высохло и потрескалось. В грязи виднелисьмонетки и какой-то ржавый предмет – то ли длинный нож, то ли лезвие отгазонокосилки. Трава по берегу пруда обуглилась.

Мертвая тишина, нарушаемая лишь сухим потрескиванием огня,повисла над территорией Конторы. Папа сказал ей: пусть узнают, что такое война:это ли не поле боя? Яростно горели конюшни, амбар, ближайший особняк. Отвторого особняка остались дымящиеся руины; можно было подумать, что в негоугодила огромная зажигательная бомба или снаряд «фау», изобретенный в концевторой мировой войны.

Выжженные черные линии избороздили газон во всехнаправлениях, составив какой-то причудливый дымящийся узор. В концеобразовавшейс траншеи валялись обгорелые останки бронированного лимузина. Ктобы узнал сейчас автомобиль в этой груде металлолома?

Но когда ее взгляд упал на ограждение...

Вдоль внутренней сетки лежали тела, пять или шесть. Еще дваили три тела и несколько трупов собак лежали между оградами.

Как во сне Чарли направилась в ту сторону.

По лужайке бродили одиночки. Завидя ее, два человекапопятились. Остальные, очевидно, ее не знали и не догадывались, что она всемувиновница. Люди еще не оправились от шока и двигались точно сомнамбулы.

Чарли перелезла через внутреннее ограждение.

– Зря ты это, девочка, – бросил ей вслед мужчина в беломхалате. – На собак напорешься.

Чарли даже головы не повернула. Оставшиеся в живых собакизарычали на ее, но приблизиться не рискнули: тоже, видать, натерпелись.Осторожно, просовывая носки тапочек в ромбовидные отверстия сетки и цепкоперехватывая руками, она полезла на внешнее ограждение. Взобравшись наверх,медленно перекинула одну ногу, затем другую. Спускалась она с теми жепредосторожностями и вот, наконец ступила на землю – впервые за полгода на землю,не принадлежавшую Конторе. Она стояла в оцепенении.

СВОБОДНА, подумалось смутно. Я СВОБОДНА.

Где-то вдали, нарастая, завыла сирена.

Шагах в двадцати от опустевшего караульного помещения сиделана траве женщина со сломанной рукой. У нее был вид раскормленного ребенка,который не в силах самостоятельно подняться. От потрясения подглазья у неепобелели. Губы тронула синева.

– У вас рука... – срывающимся голосом сказала Чарли. Женщинаподняла на нее взгляд – и вдруг узнала. Она стала отползать, повизгивая отстраха.

– Не подходи ко мне! – пронзительно заверещала она. – Эти ихтесты! Я знаю без всяких тестов! Ты ведьма! Ведьма! Чарли остановилась.

– У вас рука, – повторила она. – Что же это? Рука.Бедненькая. Ну что вы? – Губы у нее задрожали. Боже, какие затравленныеокруглившиеся зрачки у этой женщины, как судорожно кривится рот! Вдруг Чарлипронзило – вот оно, самое страшное.

– Что же это! – закричала она. – Мне ведь правда жалко! Аони... они убили моего папу!

– Надо было и тебя... с ним, – задохнулась женщина. –Жалостливая? Вот бы сама себя и подожгла!

Чарли сделала к ней один шаг – женщина снова отпрянула и,упав на поврежденную руку, вскрикнула.