что сказать, но затем Хатанака громко заявил: «Генерал, мы пришли просить вас выступить вместе с вашими гвардейцами против капитуляции. Если поднимется гвардия, мы уверены, что за ней последует и армия».

«Вы просите меня, чтобы я заставил своих солдат участвовать в незаконной акции? — задал простой вопрос Мори. — Как я могу пойти на это, не имея приказа командующего Армией Восточного округа?»

Хатанака посмотрел на свои часы. Было уже за полночь. Он отвел Исиду в сторону: «Мне надо отлучиться на краткое время, так как у меня есть одно очень срочное дело. Пожалуйста, не отступайте, пока меня не будет». Он оставил Иду и Сиидзаки продолжать переговоры.

Оба заговорщика терпеливо пытались уговорить Мори. «Вначале, — рассказывает Ида, — он был настроен против нас; но затем он сказал, что хотя и понимает нас, но ему необходимо отправиться в храм Мэйдзи и принять там окончательное решение». Наверное, потребовался целый час на то, чтобы Мори изменил свое мнение. Заговорщикам он показался вечностью.

Тем временем Такэсита лежал дома в постели, занимаясь тем, что делал все предыдущие ночи: ворочался и кашлял, думал и проклинал судьбу. Но заснуть не мог. Вскоре после полуночи пришел Хатанака прямо из резиденции Мори.

Неохотно оставив свое ложе, Такэсита прошел с Хатанакой на веранду, которую освещала яркая луна. Наступала пора полнолуния. В Японии август носит название цукимидзуки — «месяц любования луной». 15 августа было традиционным днем сбора друзей, мирных посиделок за чашкой чая или сакэ, любования полной, парящей в небесах луной. Наблюдать за проступавшими из тьмы силуэтами домов и деревьев, за живописной сельской местностью, волшебно преображавшейся под мягким лунным светом, было одним из любимых занятий японцев в мирные времена.

«Военный министр сказал в своей речи, что война окончилась, — сокрушался Хатанака. — Все кончено. Вы действительно уверены, что это так и есть?» Такэсита ответил, что все обстоит именно так.

Хатанака не хотел заканчивать разговор на такой ноте. Он начал спорить, убеждать Такэситу взглянуть на возможные последствия для нации, подумать о чести, унижении и о будущем Японии. Хатанака сообщил полковнику, что они со своими соратниками решили осуществить государственный переворот и теперь просят его присоединиться к ним. Однако бывший возмутитель спокойствия заявил, что у него нет никакой надежды на успех. Для того чтобы переворот удался, необходима поддержка всей армии, а не отдельных ее подразделений. И всем понятно, сказал Такэсита, что армия не готова выступить в их поддержку. «У вас нет никаких шансов на успех, — продолжал он, — так что откажитесь от вашего плана… теперь уже ничего сделать нельзя, слишком поздно».

«Ну что ж, — произнес Хатанака. — Я вас понимаю. Но мы пойдем своим путем. Офицеры и рядовые 2-го полка Императорской гвардии уже готовы участвовать в восстании согласно намеченному нами плану. С этого момента мы будем полагаться только на самих себя».

В чем заговорщики действительно отчаянно нуждались, так это в том, чтобы Такэсита добился согласия своего родственника в одном важном деле. «Пожалуйста, постарайтесь убедить военного министра, чтобы он взял под свой контроль ситуацию, которая может возникнуть после свершившегося переворота», — попросил Хатанака. Такэсита согласился на это. Хатанака уточнил, что выступление намечено на 2 часа ночи. После этого он вышел из дома, сел в штабную машину под очередное завывание сирен воздушной тревоги и уехал в ночь, словно растворившись в лунном свете.

«После того как он отбыл, — вспоминает Такэсита, — у меня появилась навязчивая мысль, что генерал Анами может покончить жизнь самоубийством. Поэтому я решил, что должен обязательно повидать его».

В половине второго ночи Хатанака снова появился в кабинете Мори. Были слышны отдаленные взрывы авиационных бомб, а во дворце закончилась запись обращения, и император удалился в спальные покои. Ценное время незаметно утекало. Хатанака испытывал крайнее напряжение, необходимо было действовать как можно быстрее, пока еще не все было потеряно.

«Ваше сиятельство, — обратился он к генералу Мори, — готовы ли вы примириться с унизительной капитуляцией, которую должна принять Япония? Мудрейший император непременно продолжил бы войну, если бы не советы нескольких советников-предателей в его окружении. Приказ, который вы отдадите по дивизии, спасет нашу страну. Его уже составил майор Кога…»

Мори вызвал полковника Мидзутани, начальника своего штаба, и распорядился, чтобы он организовал ему визит в храм Мэйдзи, чтобы понять, где пролегает тот единственный правильный путь. Мори спросил полковника, что он думает о плане переворота. Мидзутани ответил, что он мало что знает об этом. Генерал указал на Иду и приказал ему подробно рассказать Мидзутани о намерениях заговорщиков.

Они пошли в кабинет Мидзутани, и там Ида представил ему развернутый план. Между тем Хатанака пытался ограничить для Мори возможность маневра.

«Император все обдумал и принял решение спасти народ Ямато и нашу страну, — убедительно произнес Мори. — Я командир его личных телохранителей, и мне остается только уважительно отнестись к волеизъявлению императора и исполнить его. Хотя ваши люди торопят меня, я не могу решить столь важный вопрос за такое краткое время. Мне нужно совершить медитацию в святыне Мэйдзи и проконсультироваться с командующим Армии Восточного округа».

«Мы уже встречались с ним, — прервал его Хатанака. — Он, кажется, не понял наших намерений».

«Если это действительно так, то тем больше причин у меня не соглашаться».

«Мы спрашиваем вас о вашем собственном решении. Если вы отдадите приказ, мы уверены, что командующий армией санкционирует его!»

Это было уже слишком. Терпение Мори истощилось. «Нет! — выкрикнул он. — Раз император принял свое решение, я не буду действовать против его воли!»

«Вы имеете в виду в данном конкретном случае?» — поинтересовался Хатанака.

«Нет, никогда!»

В эту минуту, по словам Иды, в кабинет стремительно вошел офицер в мундире летчика и спросил: «Дело улажено, майор Хатанака?»

«Нет, еще не окончательно», — был ответ.

«Скоро рассвет, а вы все еще не готовы. — Он обернулся к генералу: — Почему вы колеблетесь?»

«Кто этот дерзкий выскочка?» — рассерженно указал на него Мори.

«Я капитан Сигэтара Уэхара из Академии военно-воздушных сил. Я пришел сюда, потому что до меня дошло известие, что восстала Императорская гвардия».

«О чем вы только говорите! Об этом не может и подумать его величество!»

Продолжая смотреть на генерала, Уэхара намеренно обратился к Хатанаке: «Майор, мы должны решиться на крайние меры».

«Ваше сиятельство, — сказал Хатанака, — я настоятельно прошу вас еще раз изменить ваше решение».

Генерал прокричал: «Не важно, сколько раз вы меня попросите, я не изменю своего мнения!»

«Я не могу не сделать этого, — взволнованно произнес Уэхара, медленно вынимая меч из ножен. — Это будет только