пугал факт, что одна травма головы могла лишить человек речи. Лицо Ника было уставшее и измученное, но ничего не выражало, он молча выслушал историю и поблагодарил.

– Ты не волнуйся, всё будет хорошо – поспешила успокоить его Мари, чувствуя, что могла бы не вдаваться в подробности и не волновать его лишний раз. Ему ещё долго предстояло восстанавливаться.

– Когда очнётся, скажи мне, я хотел бы её навестить.

– Навестить? В интенсивную тебя не пустят, да тебя даже из палаты не выпустят, выжди неделю, её переведут и я тебя лично отвезу. Хорошо? – она похлопала его по плечу и сразу ушла, чтобы тот не стал её допытывать. Конечно, она могла бы и раньше его туда привезти, но сама боялась узнать плохой прогноз. Будет лучше, если она узнает всё первой и потом подумает, как сообщить Нику.

По слухам, когда Анри привезли она уже не могла говорить, только мычала и стонала, а врачи не давали прогнозов, без неё было полно пациентов, чтобы носиться только с ней одной. Мари хоть дергала их все три дня, но они разводили руками.

Марк также явился в палату Ника. Лицо его было угрюмое, он уже знал про Анри и думать о другом не мог. Но после одного взгляда на старого друга, сердце его сжалось. Ник был бледен и худ. Прежней ехидной улыбки не было, как и не было глупых шуток или подколок. Он был молчалив и отвечал односложно.

– Я думаю, с Анри всё будет хорошо, и ты скоро на поправку пойдёшь. Мари сказала, ты плохо ешь, надо кушать больше, иначе долго будешь восстанавливаться. Хотя может это и к лучшему, позже поедешь в поля – горестно добавил Марк – если я что узнаю, то сразу тебе сообщу, уж поверь я не буду смягчать пилюлю как Мари, ты не тот человек, которого надо оберегать от плохих вестей. Но чтобы не случилось с Анри, важно, что она здесь, в руках лучших специалистов, а значит всё будет хорошо, я надеюсь на это – Ник лишь слегка кивнул в ответ и закрыл глаза. Марк посидел ещё пару минут, подумал, что тот уснул и тихо удалился, чтобы не мешать. Ему сложно было понять переживает ли Ник за Анри или все его черты лица говорят лишь о боли физической, но всё же решил перестраховаться и подбодрить его может быть ложной надеждой, ведь первое, что спросил Ник было «что с Анри?».

Последние месяцы Марк почти никуда не выбирался с работы, не было у него праздных прогулок или встреч, кроме деловых. Он ездил на заводы, проверял запуск производства прототипа, делал сметы, эта бесконечная работа с бумагой его доконала, и он нанял себе помощника, а сам наконец ушёл в свою основную работу – возню со Свидами. Новые модели пестрили багами и его без того заваленный офис пополнился новыми машинами, которые обступали его со всех сторон. Из-за большой нагрузки он так и не подготовил отчёт по Свиду Гарычева, хотя следователи еженедельно стали навещать его и поторапливать, но благо руководство центра защищало его от их давления, и он лишь сдвигал сроки и не думал ни о чем.

Анри ему не писала с полей, да и он сам не решался что-то написать. Пару раз он порывался, даже сочинил целое письмо, но перечитав удалил, посчитав это глупостью, до которой медсестре на первой линии точно не будет дела. Но с момента её прибытия в голове стал зреть план. Он дал себе слово, что больше не допустит того, чтобы она выехала в поля. Связи у него хоть и были, но что руководство, что инвесторы все одинаково его недолюбливали за прямоту и несговорчивость. Он всё же грел надежду, что ему удастся как-то удержать её здесь вопреки бытующим правилам, но как это сделать, пока не придумал. В голову лезли разные идеи, но все они были не особо жизнеспособные.

– Ну как ты? – шепотом проговорила Мари, глядя как глаза подруги медленно открываются. Анри пришла в себя поздно вечером, но кроме врачей с ней ещё никто не говорил. На следующее утро Мари в первую очередь отправилась в интенсивную терапию.

– Пооо-йдёт – проговорила по слогам Анри, язык ещё плохо слушался и каждое слово звучало как из уст маленького ребёнка. Мари просияла, говорит и понимает, значит всё нормально, а остальное мелочи и время.

– Ну главное говоришь. Врачи сообщили, что все функции тела работают, проверили. Я так переживала, дорогая моя, как я переживала – Мари присела рядом с постелью и не отрывала глаз от Анри.

– Нииик – протянула Анри.

– Ах, Ник, да он скоро бегать будет. Быстро идёт на поправку – лгала Мари зная, что уж через неделю то он точно будет поживее и тогда Анри даже не заметит разницы.

Спустя неделю, Мари явилась в палату к Нику с коляской, глаза его засветились от удовольствия. Никогда до этого он так не радовался это злосчастной коляске, но теперь он сможет наконец увидеть Анри. Он даже не знал, что сказать ей при встрече. Все эти долгие дни в палате, Ник постоянно прокручивал все события того дня, в голове его не укладывалось как всё так сложилось и главное, как Анри с такими травмами протащила его несколько километров до поста. Это было немыслимо.

Раньше он всегда считал себя сильным, травмы и боль его не пугали, но тогда он был готов умереть лишь бы всё закончилось, дал слабину и был конечно повод, но простить себе не мог. Слишком сильная девушка была рядом с ним, с которой он бы не смог ровняться. Иногда он спрашивал себя, а поступил бы он также будь он на её месте. Но не мог дать себе однозначного ответа, так как здесь в безопасности, думать о том, что он бы храбро остался с ней до конца, было легко, но другое дело на фронте, когда ты чувствуешь, как в спину дышит сама смерть. Всё чаще Ник наталкивался на стену из твердого понимания того, что скорее всего он бы бросил всё и бежал как другие без оглядки. Ему было стыдно, а тяжелее всего было принять то, что расскажи он об этом Анри, та бы ему всё простила и приняла, да ещё бы добавила, что его решение было бы правильным в такой ситуации.

– Я договорилась и нас пустят на часок в отделение, так что не переживай, сможешь сам всё увидеть, что