Пространство, которое мы прошли в Тибете, тянется с северо-востока на юго-запад, от Нак-чу до Шихацзэ, приблизительно на 550 верст, а сделанная небольшая экскурсия до Цзетана – по водному пути около 150 верст, по прямому же сухопутному – около 100 верст. На основании впечатлений, полученных при движении по означенным путям, мы можем сказать, что Тибет – страна гор и, как справедливо называют ее сами тибетцы, Ган-чжан-юл, т. е. «снеговая страна»[106]. Действительно, на пройденном нами районе мы встретили две снеговые горы – Самтан-Кансар на восточной оконечности хребта Нянчэн-танла и хребет Кар-ла по юго-западную сторону кольцеобразного озера Ямдок; остальные горы не доходят до снеговой линии, но зато они все почти безлесны и вершины их совершенно голы.

Речные долины в верхних своих частях узки и неудобны для хлебопашества, но в средних и нижних частях расширяются и дают возможность трудолюбивому тибетцу засевать их сплошь хлебами. В дождливое время вследствие крутизны и скалистости гор образуется масса быстрых потоков, большинство которых высыхает в сухое время года; но все же ключи и речки в каждой пади поддерживают воду в многочисленных оросительных канавах и не позволяют безмолвствовать жерновам водяных мельниц.

По отношению к осадкам год можно делить на две части: сухую и дождливую. Сухое время года в 1900 г. в Лхасе началось 13 сентября, когда прошел последний в году дождь, затем октябрь и ноябрь были совершенно сухими, и небольшой первый снег выпал 7 декабря, который, впрочем, на другой же день растаял. Затем в январе небольшой снег шел 1 раз, в феврале – 3, в марте – 4 (причем 14 марта был слышен первый гром), в апреле – 2 раза. К этому надо прибавить, что снег тотчас же после выпада таял в долине, а оставался несколько дольше лишь в горах. Первый значительный дождь был 5 мая, затем случаи дождя записаны в мае – 7 раз, в июне – 8, в июле – 17, в августе – 13 и в самом начале сентября – 2 раза. О времени падения дождей должно заметить, что по большей части он шел поздним вечером или ночью порывистыми и крупными каплями, в мае и июне часто с градинками. Направление движения облаков наблюдалось в большинстве случаев с запада на восток.

Температура воздуха в тени наблюдалась нами в течение 235 дней трижды в день: утром до восхода солнца, по возможности, на рассвете, чтобы застать минимальную ночную, в час дня и в 9 часов вечера. Вычисление средней температуры (по Реомюру) за этот период дает следующие результаты: утром +4,2°, в час дня +11,7° и в 9 вечера +7,4°. Самым холодным месяцем является декабрь, дающий среднюю утреннюю –6,1°, полуденную +1,1° и вечернюю –2,3°; самым теплым оказывается июнь, дающий утром +11,8°, в полдень +18,2° и вечером +13,9°. Зимою большие реки остаются совершенно свободными ото льда, а малые покрываются тонким слоем его. Почва замерзает только на поверхности.

Относительно численности жителей Тибета, как известно, существуют различнейшие показания, начиная от совершенно фантастических 33 миллионов до 3,5 или даже 2,5 миллионов во всех провинциях Тибета. Если взять более вероятное последнее показание, то из него на Центральный Тибет приходится не более 1 миллиона жителей. Нам, в частности, не удалось узнать точных цифр о численности населения, но по личным впечатлениям скажем, что это население не должно быть особенно велико. Узкие речные долины между высокими, скалистыми, недоступными для земледельческой культуры горами не могут прокормить слишком большого населения.

Кроме того, масса безбрачного духовенства как мужского, так и женского пола и губительные эпидемические болезни, такие, например, как оспа, от которых тибетцы почти не знают никакой существенной защиты, служат не только во вред увеличению населения, но, по нашему мнению, они прогрессивно уменьшают его. Так, оспа, свирепствовавшая в 1900 г., похитила более 10 % населения Лхасы и окрестных монастырей. К убеждению о незначительности населения Тибета приводит и то обстоятельство, что на собрание, называемое «лхасским большим монламом», стекается всего только около 20 тысяч монахов из всех окрестных монастырей. Это – в центре ламаизма, где находятся главные святыни и высшие цан-нидские школы, содержащиеся в значительной степени за казенный счет!

Туземцы-тибетцы называют себя бод-па, но в обиходе принято называть жителей по названиям областей и частей их. Так, жители области Цзан зовутся цзан-ба, области Уй – лхоха-ва и т. п. Пришлое население, за исключением жителей из разных тибетских провинций, состоит из китайцев, непальцев, кашмирцев и монголов. Оно живет только в городах и главным образом в Лхасе, Шихацзэ и Чжанцзэ.

Большая часть китайцев, преимущественно выходцев из Сычуани, числится в гарнизонах и обеспечена содержанием. Гарнизоны эти содержатся в больших городах и расположены в отдельных лагерях, например в Лхасе, в поселении Дашитан[107], в 2,5 верстах на север от города. Те из китайцев, которые имеют свои коммерческие предприятия, ведут мелочную торговлю через местных жителей, главным образом женщин. Китаец, известный любитель семейной жизни, по пути в Центральный Тибет, в Каме[108] или же на месте чаще всего обзаводится наложницей.

Прижитых с нею мальчиков воспитывает по-китайски, а девочек по-тибетски. Затем сыновей определяет в гарнизоны или пристраивает к какому-нибудь другому делу. Сын этот всегда считается китайцем, хотя часто не знает китайского языка и не несет местных повинностей, что составляет громадную привилегию китайцев в Тибете. Поэтому стать наложницей китайца простой тибетянке составляет своего рода гордость, и во время уличной перебранки двух женщин часто можно слышать высокомерное заявление, что она тем уже лучше своей соперницы, что состоит чжэми (незаконной женой) китайца. Нам никогда и нигде не приходилось видеть китайца на вид более праздного, чем в Тибете.

Непальцы и кашмирцы, примерно равные по количеству, являются почти исключительно торговцами, причем среди непальцев много ремесленников. Согласно историческим сказаниям, непальцы с древних времен были в Тибете архитекторами-строителями храмов, художниками-скульпторами статуй будд и иконописцами, и по настоящее время непальцы являются наилучшими красильщиками местных сукон, золотых и серебряных дел мастерами, начиная от мелких колечек до золоченых крыш храмов. Непальцы-буддисты, в отличие от господствующего в их государстве племени гурка, зовутся бал-бо. Они избегают брачных уз с тибетянками, так как в противном случае им на родине грозит смертная казнь. Нарушившие этот закон остаются в Тибете навсегда. Кашмирцы, напротив, всегда женятся на тибетянках, причем предварительно обращают их в мусульманство, в котором воспитывают и своих детей.

В административном отношении китайцы непосредственно подчинены амбаню, присутствие и жилище которого помещается на юго-западном краю города у остатков древней городской стены. Непальцы и кашмирцы подчиняются своим старшинам, которые являются как бы консулами или поверенными в делах при центральном правлении Тибета со своею юрисдикцией. Монголы в числе около 1 тысячи человек состоят исключительно из монахов и являются лишь временными жителями, сменяющими ежегодно около 15 % своего состава. Они распределяются по своим общинам в главнейших монастырях. В их числе в 1900 г. было 47 русскоподданных бурятских лам из Забайкалья и один калмык из Астраханской губернии. Они подчиняются общемонастырскому уставу.