– Нет, биби-джи! – горячо возразил Задиг. – Бахрам-бхай был вовсе не романтик. Он считал, любовь и всякая лирика дельцу излишни. – Часовщик кашлянул. – Вот в этом мы с ним сильно разнились.

– О чем вы, Задиг-бей?

– Когда юношей я впервые влюбился, я понял, что беспомощен перед этой стихией. – Задиг раз-другой сглотнул, дернув кадыком. – И вновь это почувствовал в день нашей с вами первой встречи в церкви.

Ширин вздрогнула, но не оттолкнула его, когда он ее обнял.

Услышав отдаленную барабанную дробь, Полетт притянула к себе Раджу и поцеловала в щеку.

– Онек катха холо, мы заболтались, – сказала она. – Твои оркестранты, наверное, гадают, куда ты подевался.

– Да, мне пора. До свиданья, мисс Полетт.

– До свиданья.

Фредди взял мальчика за плечо.

– Хорошо, что мы столкнулись, когда ты выходил из каюты, э?

– Да, господин Ли.

– А что ты там делал? Чего тебе там понадобилось?

– Дверь была открыта, и я зашел. Я не знал, что там кто-то есть.

– Разве кто-то был в каюте?

– Да, мужчина.

– Мужчина, говоришь? – Фредди присел на корточки и посмотрел в глаза мальчику. – Кто такой?

– Не знаю, я никогда его не видел.

– Как он выглядел?

– Бородатый, в белом тюрбане.

– Вот как? – Фредди обнял паренька. – Не волнуйся, ла, все будет хорошо. Я извещу твоего отца. Придется немного подождать, но он узнает, что ты здесь.

– Спасибо вам. До свиданья.

– Пока. Береги себя.

Раджу убежал, Фредди же как будто впал в транс. Потом, ни слова не говоря, прошел в конец коридора и открыл дверь каюты. Полетт, шедшая следом, через его плечо заглянула внутрь, где темнела гора сваленной мебели, подсвеченная контровым лунным светом. Ветерок тихонько раскачивал створку открытого иллюминатора, возле которого стояло пустое кресло. Фредди медленно, словно опасаясь того, что сейчас увидит, прошел к иллюминатору, выглянул наружу и охнул.

– Иди глянь.

Полетт подошла к нему и увидела веревочную лестницу, тоже слегка качавшуюся под ветерком.

– В тот день она вот так же свисала в воду? – спросил Фредди.

– Точно не скажу. Но сейчас-то почему она здесь?

Фредди не ответил и, снова выглянув наружу, посмотрел на мерцающую воду в лунных бликах. Потом закрыл глаза, как будто прислушиваясь к плеску волн, и тихо произнес:

– Я их слышу, ла. Отца и мать. Они зовут меня.

Полетт схватила Фредди за плечи и втянула обратно в каюту. Скуластое изможденное лицо его, посеребренное луной, обрело странную красивость.

– Нет! Я тебя не пущу!

– Почему?

– Вспомни, что сам говорил об удивительных связях, порожденных “Ибисом”. Мы все нужны друг другу.

Глава 17

Через два дня после наступления английского нового года в Вампоа неожиданно появился Комптон, доставивший приказ о смене позиции “Кембриджа”: кораблю надлежало пройти вниз по течению к острову Северный Вантун, расположенному посредине Тигриной пасти прямо напротив Хумэня.

В тот же день судно подняло якорь; Комптон, согласно полученным инструкциям, остался на борту в роли сопровождающего. О причинах передислокации печатник ничего не сказал, а Нил счел за лучшее не спрашивать.

Это был первый рейс обновленного “Кембриджа”, но его команда работала на удивление слаженно, и корабль шел ходко.

В пути Нилу и Джоду стало ясно, что боевые действия, наступательного либо оборонительного характера, неминуемы. Повсюду на речных берегах кипела работа: рылись ходы сообщения, возводились форты, маскировались новые огневые позиции; боевые джонки патрулировали протоки. Дважды “Кембридж” останавливался, забирая на борт “водяных храбрецов”, которым предстояло усилить стоявшую у Хумэня флотилию под командованием Гуань Тяньпея (чуть больше года назад Нил и Комптон видели его в бою, произошедшем в тех же водах).

На подходе к Хумэню завиднелось судно под американским флагом, бросившее якорь неподалеку от таможни. Флаг этот – обманка, сказал Комптон, на самом деле корабль загружен чаем для Ланселота Дента, всем известного английского купца. Сделку спроворил его давний компрадор Пен Бао, ныне подвизавшийся в переводчиках генерал-губернатора Цишаня.

Нил был поражен тем, что человек, занимающий столь видный пост, открыто сотрудничает с пресловутым торговцем опием. Это еще что, сказал Комптон, после отстранения от власти комиссара Линя многие гуандунские чиновники взялись за старое и хлопотливо обустраивают свои гнездышки.

“Кембридж” встал на якорь у оконечности острова Северный Вантун, скалистого массива, взметнувшегося посреди пролива в милю шириной. И здесь было оборудовано внушительное укрепление с большим числом тяжелых орудий. Неподалеку виднелись поплавки оборонительного новшества – здоровенной железной цепи, поперек фарватера натянутой к Хумэню.

Позже прибыл адмирал Гуань, пожелавший лично проинспектировать “Кембридж”.

Нил и ласкары издали наблюдали, как корабельные офицеры-китайцы сопровождают неброско одетого, представительного мужчину за шестьдесят в меховой шапке, увенчанной красным шариком. Комптон пояснил, что это знак очень высокого ранга.

Прежде чем вернуться на свою джонку, адмирал обратился с короткой речью к ласкарам: англичане, сказал он, могут напасть в любой день, за их потопленный корабль выплатят щедрую награду – сумма за фрегат с семьюдесятью четырьмя пушками увеличена до пятидесяти тысяч испанских долларов.

Нилу он показался человеком дружелюбным, знающим и весьма умным. Джоду с ним согласился, сказав, что адмирал гораздо толковее всех прочих шишек, посещавших “Кембридж”.

На другое утро Нил, Джоду, Комптон и еще пара матросов в парусной шлюпке объехали Тигриную пасть. Утюжа водную гладь, Нил понял, почему пролив получил такое название: сужающиеся берега его напоминали мощные челюсти. А в самом узком месте были устроены наиболее внушительные укрепления и огневые точки Хумэня и Северного Вантуна. И далее, на выходе к устью, были оборудованы еще две позиции – на острове Шайток, чужеземцам известном как Чуенпи, и мысе Тайкок.

В конце поездки группа высадилась на Чуенпи и обошла остров. Нил заметил большие изменения, произошедшие с тех пор, как год с лишним назад он здесь побывал вместе с Комптоном. Деревушка, в которой тогда они обитали, обезлюдела, жители ее покинули. Две прежние огневые позиции, на холме и берегу, теперь были объединены в цельное укрепление, снабженное валом, сухим рвом и заграждениями.

С высоты холма Тигриная пасть казалась озером в окружении бастионов, со всех взгорков и выступов ощетинившихся сотнями огневых позиций, каждая с эмблемой в виде головы тигра.

Фортификации впечатлили даже Джоду, прежде сомневавшегося в надежности оборонительных сооружений. Здесь англичанам не пройти, уверенно заявил он, их эскадре уготован капкан.

На “Кембридж” разведчики вернулись в хорошем настроении, убежденные в том, что британцы сами накличут беду, коль бездумно сунут голову в пасть прожорливой твари.

Вскоре после Нового года сильно похолодало, в устье Жемчужной реки задули студеные ветры, особенно злобствовавшие на открытом пространстве Ша Чау. Сипаи с обозниками впали в этакую вынужденную спячку и, озабоченные лишь тем, как согреться и чем набить живот, без крайней нужды не покидали палатки.

К счастью для солдат, шинели им выдали еще до прихода зимней стужи. Флейтистам и барабанщикам тоже повезло получить меховые шапки, хоть ночью в них не завернешься, как в шинели. И все же музыкантам было грех жаловаться, поскольку большинство обозников не получили никакой теплой одежды вообще. Обеспечение зимней формой входило в обязанности сирдаров, но только самые честные из них, коих было раз-два и обчелся, раскошеливались на подобные траты, и даже они выдавали лишь тонкие одеяла, днем служившие одеждой, а ночью покрывалом. Основная же масса сирдаров, прижимистых скряг, заботилась