Сжимая в руке кинжал, Никколо прошелся по всем комнатам, но все дети Жианы исчезли. Может быть, их убил Людовико, или же они сбежали, когда Жиана погибла в огне — Никколо не мог сказать наверняка. Он лишь смутно помнил ту ночь и понимал, что так будет всегда.

Наконец он вернулся к себе. Людовико сидел рядом с кроватью на стуле. Видимо, он лишь отошел вымыться, а все остальное время находился здесь. На сюртуке засохла кровь, а левый рукав был пуст.

— Что с тобой? — спросил Никколо. — С твоей рукой?

— Тьма сильна, и она может восстановить мое тело. Рана уже закрылась, — Людовико не сводил глаз со спящей жены. — Сейчас это неважно.

Валентина была очень бледной, но ее дыхание оставалось ровным, кровь больше не текла изо рта. В остальном Никколо не замечал в ней никаких перемен. Кроме запаха. Сейчас Валентина, как и все вампиры, пахла древней Тьмой, которую теперь носила в себе.

Кивнув, он отвернулся. На данный момент ей больше ничем нельзя было помочь.

Направившись в комнату Марцеллы, Никколо увидел, что его сестра заснула на руках у Эсмеральды. Мягко высвободившись, француженка накрыла девушку одеялом и подошла к нему.

— Ну что?

— Не знаю, что у нас вышло, — признался Никколо. — Она будет жить, это точно.

— Все уже закончилось?

— Думаю, да. Жиана мертва, ее вампиры разбежались. Какими бы ни были их планы, им не суждено стать реальностью.

Эсмеральда кивнула, слабо улыбнувшись.

— Как бы то ни было, с тобой точно не соскучишься.

Несмотря на усталость и тревогу, Никколо тоже нашел в себе силы для улыбки.

Подавшись вперед, девушка поцеловала его в щеку, а затем, отвернувшись, легла на кровать рядом с Марцеллой и измученно закрыла глаза.

Выйдя из комнаты, Никколо направился к Людовико и его жене.

Валентина открыла глаза незадолго до рассвета. Оглянувшись, она изумленно посмотрела на потолок, а затем ощупала свое тело.

— Что случилось? — спросила она, увидев Людовико и Никколо.

— На нас напали, и ты чуть не погибла, пытаясь спасти всех нас, — ответил ее муж.

Он выглядел просто ужасно: раненный, одетый в ошметки сюртука, с оторванной рукой.

Валентина вспомнила о столкновении с вампиром, о холодном металле, об угрозах этой женщины. О прыжке. О чудовищной боли от удара. Но сейчас она ничего не чувствовала. Девушка пошевелила пальцами на ногах, ступнями, руками. Она ничего не сломала. Как такое возможно?

Что-то шевельнулось в ней, и у Валентины перехватило дыхание. В ней разгорелся изначальный голод, мрачное желание — жажда крови.

Ей нужна была кровь.

Холод охватил все ее тело, и она почувствовала в себе древнюю силу.

— Что вы со мной сделали? — Девушка в ужасе распахнула глаза.

Они не ответили.

— Что вы со мной сделали?

И тогда Валентина закричала.

Стара-Загора, 1824 год

В городе было тепло. Марцелла жаловалась на гнетущую жару, но Никколо слушал ее вполуха. Они приехали на два дня раньше оговоренного срока, и он снял дом, в котором им придется ждать Катю и Гристо. Никколо нисколько не сомневался в том, что они приедут.

— А они вообще какие?

— Кто? — Вопрос Марцеллы вывел его из раздумий.

— Твои друзья. Волки.

— Гристо тебе понравится, — немного подумав, ответил он. — Он очень веселый. Знает много языков и многое пережил. А его подруга, Катя… Она другая, не такая, как все. Но я думаю, что она тебе тоже понравится. Она такая же упрямая, как и ты, — Никколо улыбнулся.

Кивнув, Марцелла замолчала. В ней еще не проявились никакие признаки ее наследия, но Никколо чувствовал, что и в его сестре скрыт зверь. С каждым днем он все больше привыкал полагаться на свои инстинкты.

На улице раздался голос муэдзина — верующих звали на молитву.

— Я надеюсь, что они нам многое объяснят, — продолжил Никколо. — Мы проведем с ними некоторое время. Тут все будет иначе, не так, как в нашем поместье. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Да-да, братишка. Я же уже не маленькая. Как-нибудь справлюсь.

Зыркнув на сестру, Никколо улыбнулся. Она была права, и он нисколько не сомневался в ее словах.

— Никколо? — Марцелла замялась. — Мы еще когда-нибудь увидим Валентину?

У него сжалось сердце. Валентина отреклась от него, так же, как и от Людовико, и оставила их в Ареццо. Ему было трудно смириться с этим, но ей потребуется время, чтобы разобраться в себе, понять и принять то, чем она стала. По крайней мере, так сказал Людовико, прежде чем исчезнуть.

Никколо надеялся, что Валентина сумеет найти способ принять свою новую сущность. И что когда-нибудь она его простит. При этом он не был уверен, сможет ли сам себя простить.

— Не знаю, — честно ответил он.

Больше он не станет лгать. Марцелла была единственным человеком, который остался рядом с ним.

Никколо посмотрел в окно на крыши домов, на холмы на горизонте, где синее небо смыкалось с землей. Яркий свет слепил глаза, но юноша не жмурился. Его манили холмы, поля, луга, простиравшиеся за ними леса. Он вспомнил слова Гристо о том, что сумеет научиться управлять волком в себе, жить в стае, и подумал, что волки, в отличие от людей, могут обладать истинной свободой.

Перед ним простиралось будущее, и Никколо был полон решимости оставить прошлое позади. Однако он знал, что это невозможно.

В морозном воздухе прогремел выстрел. Комья грязи и снег взметнулись вверх, но волк не двинулся с места. На него посыпались мелкие камни и комья земли, но он невозмутимо смотрел на охотника.

Было холодно. Дыхание волка вырывалось изо рта белым паром, и этот пар медленно рассеивался в воздухе.

Каркнул ворон, и его голос стал предупреждением для всех, кто мог его понять. Карканье прозвучало в утреннем тумане, напугав мелких зверьков, которые тут же бросились бежать.

Солнце уже поднялось над горизонтом, но светило слабо, кружок мягкого, приглушенного света среди деревьев.

Волку был знаком запах охотника. Так пахли ловушки в лесу, кровь на земле. Так пахла смерть.

Зверь двинулся вперед, медленно и величественно приближаясь к охотнику. Мужчина перезаряжал ружье, но волка это не заботило. Он ускорил шаг.

Охотник встал на колено. Этот тип уже перебил много волков, застрелил их, отравил, поймал в железные капканы, где звери долго и мучительно умирали. Волк обнажил клыки.

Пуля поразила его в грудь, отбросила назад. Все тело пронзила боль, но волк лишь мотнул головой и вновь пошел в атаку. Рана уже закрылась.