СПИРИТ III

Глава 1. Последствия

Мои руки и ноги сковывали кандалы, реагирующие на электромагнитные возмущения и магию. Если бы я захотел бежать, они бы взорвались раньше моего перехода, но бежать я не хотел, как не хотел и жить.

Даже если меня осудят к смертной казни и Спирит-скилл реинкарнация меня вытащит, породив где угодно, пускай даже в другой вселенной, я найду способ, как покинуть эти миры навсегда.

Кандалы уже давно содрали белую шерсть с рук и ног, оставив на коже кровавые незаживающие кольца. Люди хотят судить меня в облике фурри — пусть так и будет. К счастью, Чака, Эйни и Мяча с Тейкиаем они не поймают, да и земляне не виноваты по сути ни в чем. Свой выбор я сделал сам, осознанно, пусть и в условиях ограниченных вариантов.

В бетонном мешке было сухо и ярко так, что свет проникал даже сквозь закрытые веки. Однако спать я всё-таки мог благодаря кошачьим глазам, закатывающимся во время засыпания. Дурацкий хвост постоянно мешался, но, коротая дни, я научился сдерживать усилием воли его нервные похлопывания.

Сейчас я просто сидел на полу и думал над тем, мог бы я поступить, как-нибудь иначе или всё было предрешено и такова участь любого пророка — свершить свою миссию и быть уничтоженным своим же народом.

Война обычно меняет всё… Наверное, я бы не припомнил ничего, что бы ни изменилось с тех самых пор, как мы вернулись на Терру.

Модернизированный генезис атаковал не только адептов Тирипса, но и всё, что имело сложную молекулярную структуру, расщепляя и пересобирая внутри себя любой мусор, даже изоляцию электропроводки и технические жидкости, превращая их в водород и кислород. Не будь я инрейтинговым магом и странником Спирита, я бы сказал, что это невозможно, но так было и так стало…

За какой-то год оружие сожрало на Терре не только всё, что не защищалось достаточно мощным волшебством, но и успело самоликвидироваться оставив после себя совершенно другой мир — без пластика, со сдвинутой береговой линией после подъема уровня океанов, с атмосферой почти в три раза плотнее и с давлением порядка трех килограммов на кубический метр.

Поначалу многие города ушли под воду, породив миллионы беженцев, бредущих голышом и в хлопковом рванье по трассам к возвышенностям. Я видел эти трассы, уставленные ржавеющими скелетами машин без электроники, без топлива, даже без внешней краски. То, что я принес в наш мир, чтобы убить Тирипс, оказалось самым прожорливым существом в Галактике. Затем люди начали задыхаться: воздух стал чище, но давление сделало его непригодным для дыхания без специальных костюмов-скафандров, которых не хватало по той же причине, по которой по всей Терре стояли свистящие на ветру обглоданные каркасы транспорта и обесточенные линий электропередач.

От парникового эффекта и уплотнения атмосферы деревья и прочая растительность, привезенная со Свит-236, достигали гигантских размеров. За какой-то год самые устойчивые виды вымахали свыше сотни метров в высоту, и их рост продолжался. От подобных изменений было хорошо лишь разумным крабам, которые вполне приняли Терру своим новым домом.

Так я убил миллиарды; не желая того, принес на родную планету Жатву, так и не решив свою главную задачу — уничтожение Тирипса и скорого прибытия в Солнечную систему многочисленных флотилий шести антимиров.

Мой мир был разрушен, и разрушен мной. Остатки моего вида сконцентрировались в изолированных убежищах с разреженной атмосферой, защищенных магией Спирита или Тирипса.

Странник — существо почти неуловимое. Я бы мог шагнуть куда угодно, в любой из миров, где никто не узнает моего позора, но предпочёл сдаться людям. Их я предал даже в том, что принял облик белого тигра, дышащего в любых нечистотах и даже уплотнённым воздухом нынешней Терры. Чёрный странник, наверное, давно уже покинул Терру — ведь всю его работу я выполнил за него, убив почти всех…

Я не мог молчать и, открывшись, предстал перед правосудием уцелевших представителей моего биологического вида. Меня возненавидели и свои, и чужие, а то, что вначале казалось победой, оказалось концом всего… У каждого из живущих в моем городе-убежище оказались близкие, пострадавшие от моего решения, и теперь мне оставалось лишь ожидать своей участи, находясь в одиночной бетонной камере без окон, без кровати и без туалета.

* * *

Анубис сидел на ветке толстенного дерева, одиноко растущего прямо из водной глади. Оно тянулось к тусклому солнцу, которое едва виднелось сквозь быстро плывущие вдаль плотные серые облака. Чёрный странник свесил черные ноги-лапы вниз, едва касаясь воды, и говорил с тем, кто его уже слышал.

— Вот видишь, Геварро, и поливать тебя не пришлось. Всё как-то само случилось. Как я посмотрю, ты очень хочешь жить, раз пробился к воздуху и свету с самого океанического дна. Как там славный город Вашингтон, дожди не мучают? А, ну да, он же утоп вместе с половиной твоей любимой Америки, но худа нет без добра, вся планета теперь такая! Да-да, Жатва случилась. Ну а то, что люди начнут с камней и палок, так это привычное дело для твоего вида. Генезис — великая сила, правда? Двенадцать тысяч лет назад тоже не хуже жахнуло. И климат поменялся в лучшую сторону. Еще бы чуть-чуть, и вообще было бы хорошо дышать. Ничего не доделывают эти положительные до конца. Но что ж сделаешь, одного я достал, похоже, а другие где-то не тут. — Чернокожий собаковидный фурри похлопал ладошкой по коре дерева. — Всё заново, Геварро, снова ресурсы добывать, снова изменять и раскручивать планету, чтобы вся вода на шапках полюсов скопилась… Как думаешь, лет за сто справятся? — Пёс отвернулся, созерцая рябящую водную массу. — И была вода спокойна и чиста… и дух Божий носился над нею… и сказал я — это хорошо… Опять же, религию для них придумывать или старые адаптировать? Ты, кстати, в курсе, что на Терре свитатианцев больше, чем людей? А скоро вообще твоих приматов не станет, будут только крабы…

Лапа коснулась воды, и Анубис встал, словно законы физики на него вообще не действовали и будто бы под ним не было двухсотметровой мутной глубины.

— А потом сюда придут Тёмные звёзды и нападут на крабов, не специально, по ошибке, а значит, наработают себе отрицательную карму, а мне рейтинг. И всё продолжится, и еще одна цивилизация падет, а Тирипс родится там, где его еще нет. Нужно только подождать, Геварро, нужно только подождать, пока кто-то из них доберется до Терры первым. Так что давай, не болей, опасайся тлей!

При этих словах семиметровый фурри хохотнул и исчез, будто его и не было, оставив дерево шелестеть своими крупными листьями в одиночестве практически посреди океана.

* * *

Флотилия ризанианских кораблей снизила скорость и проплывала в холодном космическом пространстве, собравшись роем вокруг своего флагмана, с которого внезапно получили команды: «Стой», «Ко мне», «Ждать».

Кто бы мог подумать, что где-то в галактике появятся животные с вытянутыми и закрученными вокруг своей оси панцирями, которые смогут буквально внутри себя вывести цивилизацию разумных беспозвоночных в космос? Но развитие и эволюция не всегда идут по техногенному пути. Флагман ризанианцев, генно измененный, далёкий потомок обычного кальмара, замерев, расщеперил свои щупальца, будто от этого зависело его торможение.

Собрание кораблей было не случайным. В флагманской рубке управления появился тот, кого даже близко не должно было быть в этом секторе космоса, и не просто появился, но и потребовал выслушать его всем командным составом.

В усиленных белым мех-доспехом пальцах кот держал две пробирки, внутри которых металось два слизнеобразных существа, моргающих словно глазом, ярко-зелёной точкой. Мяч стоял на палубе биокорабля, а вокруг него на расстоянии пяти метров собрались беспозвоночные руководители эскадры — бледные негуманоидные существа с широкопосаженными, словно у улиток на рожках, глазами. У некоторых были электронные манипуляторы, вживленные в прозрачные тела витой спутанной проводкой.

Нагрудный переводчик кота хлюпал и издавал запахи на основе усиленных гормональных маркеров, которые заменяли этим существам обычные слова.

— Узнаёте собратьев, а? — пошел с козырей Мяч. — Тот, что у меня