Только не это!

1 Глава. На секретной службе своего директора.

Эта миссия была из тех, которые никогда не заканчиваются чем-то хорошим. Я смотрела на столб радужного света, стеной уходящего в грозовое небо, и видела наши похороны. Целый калейдоскоп вероятностей — от костра очищения с пляшущими инквизиторами вокруг, до смерти в жутких мучениях на баснословно дорогом ковре в директорском кабинете. И никакой обещанной славы, уважения и почёта.

Давным-давно, в далёком-далёком краю... Нет, не так. Вообще-то, наша история началась всего лишь час назад, но то, что далеко — с этим не поспоришь. Арайское Королевство находится на самом краю карты мира, ещё тысячу километров на восток, и можно упасть в Бесконечный Океан. Глупые светлые утверждают, будто земля круглая, но будь это правдой, разве бы мы не свалились в пустоту?

Меня зовут Иви по прозвищу Всезнайка. Красавица, отличница, староста класса и — что самое важное — дочь Силлага. Граждане Арайского Королевства знают его как Великого Чернокнижника, хотя на двери его камеры в тюрьме для особо опасных колдунов его прозвище написано с маленькой буквы. С тех пор, как тёмные проиграли войну, светлые вообще перестали нас уважать. Ну да псы с ними, у них всегда были проблемы с чувством юмора, эта история не о моём отце. Она о вечном противостоянии Светлых магов и Тёмных колдунов, в один из эпизодов которого оказались втянуты я и мои друзья Майло с Лёвой.

Майло грубиян, с трудом поддающийся обучению, а Лёва, не смотря на столь громкое имя, законченный трус, разговаривающий сам с собой в лицах. История нашей дружбы началась ещё в раннем детстве, почти с рождения. Наши матери крепко сдружились в клубе реабилитации злых ведьм на почве «чей муж круче». Чёрная магия, некромантия, кровавые ритуалы и убийства... рутина и скука, но только воспоминания им и остались. Тёмная Империя рухнула аккурат в день моего рождения девятнадцать лет назад, её земли были включены в Арайское Королевство, а все уцелевшие после войны тёмные жители согнаны в Резервацию. Нам позволили сохранить часть своей культуры и некоторые традиции, но лишь в обозначенных пределах без права выезда.

Ещё до поступления в Школу имени Аларика Заклинателя, последнего Тёмного Императора, мы трое — я, Майло и Лёва — постоянно проводили время вместе и теперь знаем друг друга гораздо лучше, чем собственных родителей.

На этом закончу с лирикой, моя история всё же не автобиография, а ужасы. Как и подобает всем приличным историям, она началась в библиотеке...

— Поторопись, Иви. Сколько можно сидеть? Ты уже час гипнотизируешь страницу, хоть бы перевернула для приличия, — ворчал Майло. Он с удобством устроился на подоконнике и, уткнувшись лбом в мутное от капель дождя окно, ногтём царапал на стекле незамысловатый узор в виде черепа и костей.

— Уже скоро, — отозвалась я. — Не кипишуй, немного времени у нас ещё есть.

Строчка отказывалась запоминаться. Ни на секунду не отрывая взгляда от страницы древнего фолианта, намертво приклеенного к столу во избежание недоразумений, я перечитывала её в шестнадцатый раз. Двойные ударения гномьего языка настоящая пытка!

— Ты говорила это час назад.

— Заклятие больно сложное, никак не получается запомнить нужную последовательность.

— Так может не надо? — протянул Майло. — Не лучше ли...

— Нет! — рявкнула на него. Пессимизм удел Лёвы, два нытика для нашей компании уже перебор. — Получится у меня, ясно? Если ещё раз собьёшь с мысли, шибану проклятием чешуи.

— Сперва догони, человечка, — фыркнул друг с превосходством в голосе. Было бы каким! В его крови лишь жалкая четверть от оборотня (бабуля удружила, спутавшись с альфой одного из северных кланов), её хватило только на крупную фигуру и волчьи глаза, в которых большую часть времени отсутствовала мысль. Этого типичного волка-недомерка мы гордо и весьма по делу именовали Халявщиком.

— Больно надо за тобой бегать! Не дам списать алхимию, сам прибежишь и сам чешую попросишь.

Майло тут же примирительно вскинул ладони. Я вернулась к фолианту, а он снова вперил взгляд в чёрную пелену дождя, пронизываемую яркими молниями каждые пару секунд.

Дождь у нас всегда. Использование заклинаний чёрной магии даёт такой побочный эффект, как испорченная погода. Чем чаще произносятся заклятия — тем сильнее дождь; чем они мощнее — тем больше молний. Само собой, над Школой Аларика никогда не просыхает. Официально в Королевстве чёрная магия запрещена, но покажите мне хотя бы одного тёмного, кто не плюнул на этот закон, и я лично превращу его в жабу. Только сегодня выучила «лягушачье» заклятие, не терпится опробовать.

— Давайте поучим на всякий случай, — подал голос сидевший за столом напротив меня Лёва по прозвищу Неженка. Худенький и ростом не вышел, чёрные волосы аккуратно прилизаны, как у старомодного дедули, а взгляд вечно затравленный. По нему и не скажешь, что двадцать лет назад именами его отца и матери половина Арайского Королевства пугала своих детишек.

— А действительно, давайте поучим! — я согласилась с фальшивым энтузиазмом. Майло ругнулся и тут же сник ещё больше. — До начала экзамена по «взываниям» осталось полчаса, если повезёт, мы едва успеем одолеть первую главу. Маловато, тебе не кажется? В общем так: либо рискуем и срываем экзамен, либо сидим как все, и получаем ноль баллов.

Лёва уронил голову на столешницу и забормотал:

— Мама сказала, что убьёт меня, если я ещё раз получу ноль баллов! «Ну ты и трус, мамочки испугался!» А кто бы не испугался? Она уже в пятнадцать лет могла заткнуть за пояс любого из наших учителей, я на её фоне выгляжу неудачником... «Ты выглядишь неудачником на фоне любого тёмного».

Не стоит обращать внимания, это он сам с собой болтает. В нашем Лёве живут две личности — он и его вечно недовольное всем подряд альтер-эго, способное к независимому мышлению. Здорово раздражающая особенность друга портит нам жизнь, сколько себя помним. Дружить с мальчиком, который не умеет хранить в тайне даже собственные мысли, не самоё лёгкое дело. Сперва мы с Майло общались с ним потому, что нас заставляли родители. Потом чисто из корыстных побуждений — мама Неженки не абы кто, а сама Вечная Ведьма, у неё по струнке весь Совет Тёмных ходит. А теперь, спустя столько лет, мы воспринимаем его нашим любимым младшим