Вячеслав Тихонов

Разговор

Свет тусклой лампы неторопливо бегал по стенам небольшой ванной комнаты. В давно остывшей воде неподвижно лежало тело, а его пустой взгляд застыл на невидимой точке, среди плит потолка. Лишь слабое дыхание и отражение в его глазах слабеющего света отличало его от трупа.

Иногда к нему заходила мать, что бы проверить его. Они никогда не были близки, и за этим не стояло никакой сложной истории, просто так сложились обстоятельства. Она бросала взгляд. Что-то внутри откликалось. Постояв недолго, она уходила, что бы скоро снова вернуться. Метания заглохли вскоре.

Чуть реже в ванную забегал более настырный посетитель. Пушистый котенок, белоснежный, как снег на вершине горы.

Он с любопытством оглядывал комнату, как в первый раз, а затем, сжавшись, подобно тигру, что готовится напасть на добычу, прыгал на самый край ванны. Он смотрел на хозяина своими глазами бусинками и тот даже ненадолго выходил из своего мертвого сна. Невинный, детский взгляд животины на короткое время пробуждал в нем какие-то чувства, но стоило ему лишь немного потянуться, вытянуть руку по направлению к нему, как мохнатик тут же бросался прочь. Обессилившая рука тут же падала прочь, обратно, в месиво воды.

Через какое-то время вся жизнь в квартире затихла и юноша медленно выполз из неуютного колодца. Обессилевшая гиена. Выпрямившись во весь рост, он кое-как вытер себя полотенцем, и тут, краем глаза, он заметил свое отражение в зеркале. С безразличием бросив полотенце себе под ноги, он уставился на свое лицо.

Какие эмоции можно испытывать, видя собственное разложение? Синяки под глазами были похожи на гниение, на болезнь, что понемногу пожирала своего носителя. Тело было под стать: исхудавшее и измученное, отовсюду торчали кости, того и гляди они вот-вот вырвутся наружу, изорвут ненужную оболочку.

Отвернув усталый взгляд от ледяного зеркала, измученный труп отворил дверь и в комнату хлынули холод и тьма. И тут же забегали по стенам, кружась в нелепом танце.

Щелкнув выключателем, он побрел на кухню, и его тело непроизвольно сжалось от морозного дыхания внутри холодильника. Внутри было полно самых разных блюд на любой вкус, но глядя на любую еду не было никаких других чувств, кроме самого глубокого отвращения. Поморщив лицо и борясь с рвотными позывами, он набрал стакан воды, рухнул на стул. С усилием он пропихнул несколько глотков жидкости в сухую глотку и побрел в свою комнату. Тьма вокруг тревожно плелась рядом.

Перешагнув порог своей норы, взгляд сразу зацепился за часы.

— Через шесть часов уже вставать на работу… — мысли очень тяжело прокручивали в голове каждый слог — …и снова видеть все эти безучастные лица. И почему я должен…

Он расплылся по кровати и его взгляд снова застыл, теряясь во мраке. Еще одна бессонная ночь. Поначалу он плакал, бился в истериках и так до тех пор, пока от бессилия он не проваливался в сон. Так прошла уже не одна ночь, но сейчас сил уже не осталось. Внутри…пустота.

Мысли, как заезженная пластинка, продолжали крутить одно и то же. Эта пластинка продолжала играть, кромсая голову изнутри. Ее ноты с каждым разом все тяжелей. Они не дают спать. Они не дают есть. Ее не получится снять.

Все тело задрожало, оно противилось этой мысли. Само нутро изнывает. Сколько еще заглушать этот звон, этот скрежет? Зачем? Надеяться, что следующее утро принесет ответ, а затем вновь слышать, как она снова набирает обороты, раздирает плоть изнутри? Нет! Ее нужно вырвать, вырвать сейчас, нет больше сил терпеть!

Все это не было в его мыслях, это все в чувствах. В том, что от них осталось. Собрав последние силы, он поднялся с кровати, надел первое, что попалось ему в темноте, слабо разгоняемой лунным светом.

Перед тем как уйти, заглянул в комнату матери. Она мирно спала, а в ее ногах свернувшись клубком, дремал глупый котенок. Он долго стоял, подбирая слова. Это чувство, когда ты топчешься у финишной черты, не решаясь сделать последний шаг. Мы давно перестали предавать значение словам, ведь всегда кажется, что будет следующий раз…

Маленькая слезинка прокатилась до подбородка.

Он промолчал. Постояв немного, он побрёл прочь.

Выйдя на лестничную площадку, он бросил ключи у двери. Места на площадке было так много, но стены давили, давило изнутри, давил весь этот мир.

Этаж за этажом, мертвец брел вверх, а режущий звук в голове усиливался с каждым шагом. Что-то внутри вопило, что-то неощутимое пыталось тянуть его вниз, но он гнал от себя все это прочь. На мгновение он услышал женский смех, он обернулся, начал жадно искать глазами, вглядываться в каждую тень. Тишина рухнула невыносимой тяжестью, но голос исчез, и тишина начала давить, давить на каждый сустав и кости вот-вот начнут рвать плоть. Пластинка затихла, весь мир потерял звук.

Он пришел, самый высокий этаж.

Он размял руку, что бы избавиться от навязчивой дрожи, распахнул окно. Это чувство, будто сон. За окном ничего, пустота. Весь мир — фальшивка! Фонарные столбы, машины на парковке внизу, даже дома впереди, даже чистое небо — всё декорация! Мерзкая, неестественная, она омерзительна. Эта проклятая пластинка, она от этой пьесы, у нее всегда финал один.

Выглянув из окна, все внутри сжалось, тело замерло. Нужно одно усилие, всего одно, последнее усилие. Но, спасая себя, мерзкое лезвие снова начало свой ход в голове, воспоминания со скрежетом снова напали все вместе, выплыли из теней и декораций, связали тело. Впалые глаза вдруг налились кровью, разрывая эти путы он, было, сделал шаг в пустоту.

— По ночам здесь красиво, согласен? — голос разорвал шум скрежета, снял иглу с пластинки.

Он не сразу осознал, что голос обратился к нему. Что голос не в его голове, а здесь, наяву. Он обернулся.

Молодой мужчина в дорогом костюме, сверху темно-синее пальто, под цвет декораций неба. Но не это в нем поражало. Вместо лица на нем была маска. Маска точно из комедии. Маска, что застыла в гримасе улыбки, неестественно радостной. Она была натянута также как кожа на череп мертвеца.

— Поговорим? — его голос был столь же приторно весел, как и его нелепая рожа. Рука выползла из гущи тьмы. Протянута ладонь.

Вся уверенность юноши испарилась, его глаза покрылись слезами, он выпал внутрь на грязный бетонный пол и закрыл голову руками. Сейчас незнакомец уйдет, перешагнет через него и пойдет дальше по своим делам.