Анатолий Ландышев

Синеусая траурница

Пролог. Соседи

Мы сами заводим друзей, сами создаем врагов, и лишь наши соседи — от Бога.

Гилберт Кит Честертон

— Коля, открой окно! — раннее воскресное утро началось для Земноводного с уличных воплей. Большая, неуёмная Лидия привычно колотила по водосточной трубе, проходящей рядом с окном профессора. — Я ведь знаю, что ты не спишь. Открывай!

Всякий раз, когда соседка пронзительно верещала во дворе и ломала несчастную трубу, Николай жалел, что купил квартиру на первом этаже. Профессор даже обещал себе подыскать другое жильё, чтобы настырная Лида не беспокоила, но постоянно откладывал, зная упрямый характер соседки. К чему лишние хлопоты? Прудкина и наверху достанет… В принципе, профессор Земноводный был неприхотлив, но его всегда раздражали громкие звуки. Особенно по утрам! Именно поэтому Николай Петрович ненавидел будильники. За много лет он привык ложиться в определённое время и самостоятельно просыпаться, чтобы с утра неспешно позавтракать, привести себя в порядок и совершить небольшую получасовую прогулку к родному институту. Здесь, на кафедре биологии, Земноводный преподавал курс энтомологии и славился среди нерадивых студентов как самый придирчивый профессор, которому лучше не попадаться на экзаменах.

Однако накануне произошло исключительное событие в жизни скромного и замкнутого учёного. Коллега с кафедры успешно защитил докторскую, и после официальной части приятели, как это принято в научных кругах, приступили к «небольшому чаепитию». К своему стыду, Николай Петрович немного увлёкся в распитии спиртного и поздно лёг. Ничего бы страшного не произошло, поспи он подольше, но сегодня у профессора была запланирована встреча, о которой рассеянный энтомолог, по своему обыкновению, начисто забыл. К сожалению, а может, к счастью, Лидия Марковна прекрасно помнила о встречах профессора, поскольку Земноводный ей многое рассказывал. Вот и вчера он доверчиво упомянул про китайцев, а теперь сильно горевал об этом. Между тем Лида упорно барабанила пухлой рукой по трубе, привлекая внимание всего двора:

— Коль, ну просыпайся! — кричала она за окном. — Не могу ведь я одна пойти на рынок, вдруг меня обидит кто?

«Вряд ли в городе найдутся такие желающие, — подумал Земноводный. — Попробуйте обидеть эту внушительную даму, да ещё разодетую во всё розовое». Профессор усмехнулся и открыл окно.

На самом деле Николай Петрович очень уважал и ценил свою соседку, ласково называя её Лидусей, хотя в отношениях с другими женщинами вёл себя официально, не давая им поводов сблизиться. Лидия Марковна жила одна, детей у неё не было. Когда Земноводный поселился во дворе, она тут же посчитала своей прямой обязанностью блюсти «этого хиленького стручка, чтобы он хорошо кушал, одевался теплее и не водился с плохими людьми». Лидия пыталась лезть во многие события из жизни обожаемого учёного — постоянно, но безуспешно, надоедала полезными советами, следила за его внешним видом и вела счета. Большая соседка охотно играла заботливую мамочку, оберегая Земноводного и наставляя даже в мелочах. Профессор давно смирился с этими чудачествами, добродушно посмеиваясь — опека ему не требовалась, а иметь рядом человека, с которым порой можно поболтать по душам, никому не навредит. Конечно, госпожа Прудкина была весьма вздорной особой, шумной и непосредственной, но её доброта перекрывала все недостатки. Она, действительно, стремилась помочь, невзирая на редкий гнев и протесты Земноводного, да и зла не таила… У соседей не было общих увлечений — бывало, ссорились даже, умудряясь оставаться хорошими, преданными друзьями. И каждый дорожил этой дружбой.

— Ну хватит, Лидусь. Не дёргай трубу. Ты будешь заходить? — вежливо справился профессор, но Лида упрямо помотала головой. — Нет? Ладно, я быстро. Сейчас оденусь, — пообещал Земноводный, — вот только побреюсь ещё.

— А бритва у тебя старая, небось, — тут же перебила Лида, — тебе обязательно надо купить новую! Слышишь, обязательно! Я читала в одном журнале, что на старых бритвах…

Земноводный не стал вникать в эти псевдонаучные дебри. Что может серьёзного произойти со старой бритвой? К ней подход только один — острая или нет. Возраст тут совсем ни при чём. Профессор демонстративно закрыл окно и направился в ванную.

* * *

Через некоторое время Николай Петрович выбежал из подъезда, и Лидуся сразу бесцеремонно прицепилась под ручку, продолжая ехидничать:

— Ты погляди на него, а! Ради соседки он не бреется. Ходишь вечно, как алкаш, заросший. А тут для китайцев решил навести марафетик, — дама принюхалась, — даже одеколоном надушился. Вот такой ты и есть!

— Они очень культурные люди, — тоскливо отозвался Земноводный, пытаясь приноровиться к широкой поступи соседки, — да и одеколона мне не жалко!

— Конечно, не жалко ему! Ты про одеколон-то и не помнишь. Я тебе когда дарила? На двадцать третье февраля!

— Перестань, Лидия! При чём здесь февраль? И не вздумай позорить меня перед иностранными гостями!

— Я тебе добра хочу, Коля, а ты никак не поймёшь! Вот сам посмотри — ботиночки чистенькие, рубашечка… Побритый, одеколончиком вкусно пахнет. Жених! Приятно с таким мужчиной прогуляться!

— Глупости! Вот если не прекратишь, без тебя пойду! — насупился Земноводный, высвобождая руку.

— Ну ладно, чего уж сразу надулся? Мне ведь тоже на китайцев поглядеть хочется. Не буду больше!

Помирившиеся соседи направились к рынку. Рынок находился недалеко, но Земноводный с нетерпением ожидал конца пути, порядком утомившись от Лидиной болтовни. Соседка сама выручила Николая. Заприметив группу скамеек, она поспешно направилась к одной из них и, грузно опустившись, облегчённо вздохнула:

— Уф, Коля, давай передохнём! Жарко сегодня, — суетливая подруга тут же извлекла из сумки очередной «жёлтый» буклет и стала обмахиваться. — А ты бы мне рассказал, как познакомился со своими китайцами?

Николай нахмурился. Если говорить про китайцев, придётся поведать ещё кое-что. Профессор задумчиво погладил подбородок. «Всё-таки не добрил! — с сожалением отметил он. — И правда, пора бы купить новый станок». Но это мелочи, опомнился профессор. А вот стоит ли сообщать подробности? Лидуся — известная болтунья. Любая информация очень быстро становится достоянием всех соседей во дворе, с которыми женщина бурно обсуждает различные новости, скандальные статьи, телепередачи… Поразмыслив немного, Земноводный тут же пристыдил себя. Действительно, спутнице можно доверять. Например, всякие щекотливые моменты его личной жизни, да и профессиональной тоже, посторонним неизвестны. Лида умеет хранить важные секреты, а всем остальным щедро делится с окружающими. За такое доброе и полезное качество Николай Петрович особенно ценил свою взбалмошную подругу. На всякий случай он уточнил:

— Лидия Марковна, это очень важно! Никто не должен знать.

— Коля, ты меня обидеть хочешь! — женщина даже вскочила от возмущения. — Я не