Удобно устроившись в кожаном кресле и вытянув длинные ноги, Макс Василикос приготовился выслушать риелтора.

– Выкладывайте, что вы нашли для меня?

– Вас могут заинтересовать несколько английских усадеб, – сказал агент по недвижимости и с надеждой протянул рекламные брошюры одному из самых требовательных клиентов.

Темные глаза Макса пробежали по глянцевым страницам и остановились на фотографии красивого дома. Это был старинный сельский особняк из светлого песчаника с увитым глицинией крыльцом, широкой лужайкой и ухоженным цветником. Дальше за домом темнел лес, и за деревьями блестело озеро. Залитый солнцем живописный ландшафт ласкал взгляд. Максу захотелось как можно скорее увидеть все лично. Он протянул брошюру риелтору.

– Вот этот, – решительно сказал он.

* * *

Элен задержалась в холле, услышав резкий голос мачехи за дверью гостиной.

– Именно на это я рассчитывала! На этот раз не допущу, чтобы несносная девчонка все испортила!

– Надо как можно скорее продать этот дом!

Капризный, недовольный голос принадлежал Хлое, сводной сестре Элен. Причина недовольства была очевидна: когда Паулин вышла замуж за овдовевшего отца Элен, у нее и Хлои не было другой цели, кроме как тратить его деньги на роскошную жизнь. За несколько лет они промотали все. Остался только особняк, который они унаследовали вместе с Элен после смерти ее отца от сердечного приступа в прошлом году. Теперь они торопились продать его. Их ни секунды не волновал тот факт, что дом уже много поколений принадлежал семье Элен и был ее единственным убежищем.

Враждебное отношение не удивляло ее. Вторгшись в жизнь Элен, мать и дочь откровенно презирали ее. Как она, высокая и некрасивая, топающая, по их выражению, «как слон», могла сравниться с тоненькой, хрупкой и хорошенькой Хлоей?

Теперь уже нарочно грузно ступая, чтобы заглушить голоса, Элен спустилась по лестнице вниз. Похоже, мачеха возлагала большие надежды на нового потенциального покупателя усадьбы Хаугтон. Несмотря на то что Паулин знала о предстоящей судебной тяжбе с падчерицей, оспаривающей продажу особняка, она безапелляционно выставляла его на рынок и терроризировала Элен в надежде сломить сопротивление и добиться согласия на сделку.

Однако сердце Элен окаменело после смерти отца в первую зиму, которую Паулин и Хлоя провели на дорогом курорте на Карибах. Она решила максимально осложнить продажу родного дома, где прошло счастливое детство, оборвавшееся после трагической смерти матери в автокатастрофе. Безутешный отец в состоянии крайнего отчаяния пал легкой жертвой Паулин – хищной и амбициозной охотницей за деньгами.

Когда Элен вошла в гостиную, две пары ледяных голубых глаз уставились на нее с откровенной враждебностью.

– Почему ты задержалась?! – возмутилась Паулин. – Хлоя час назад отправила тебе эсэмэску. Нам надо поговорить с тобой.

– Я проводила тренировку по лакроссу[1], – невозмутимо сообщила Элен, плюхаясь в кресло.

– У тебя грязь на лице, – заметила Хлоя с насмешкой.

Ее холодный взгляд выражал крайнее презрение, и Элен знала причину: сводная сестра красовалась в одном из своих дизайнерских туалетов – в элегантных брючках и кашемировом топе, ее ногти были ярко накрашены, макияж безупречен, пепельные волосы модно подстрижены и красиво уложены. Элен привычно тяжело вздохнула. В Хлое было все, чего она лишена! Миниатюрная, с личиком в форме сердечка, она напоминала изящную статуэтку, особенно по контрасту со сводной сестрой. Элен явилась в спортивном костюме после тренировки команды в местной женской школе, где преподавала атлетику и географию. Ее густые неуправляемые волосы были завязаны в конский хвост, она не пользовалась косметикой, а на лице была грязь, о чем злорадно сообщила Хлоя.

– Сегодня днем позвонил риелтор, – начала Паулин, сверля глазами падчерицу. – Появился претендент на дом…

– И мы не хотим, чтобы ты сорвала сделку! – злобно прошипела Хлоя. – Особенно с этим парнем.

Последняя фраза насторожила Элен, а кроме того, ей не понравился злорадный блеск в глазах мачехи.

– Макс Василикос собирается добавить английскую усадьбу к своему портфолио и положил глаз на Хаугтон, – победно сообщила Паулин.

Имя ничего не говорило Элен, а Хлоя фыркнула:

– Ради бога, мама, не рассчитывай, что она знает, кто такой Макс Василикос, – и объяснила: – Это омерзительно богатый владелец недвижимости. У него только что закончился роман с Тайлой Брентли. Надеюсь, про нее ты слышала?

Ученицы школы, где преподавала Элен, с ума сходили по английской актрисе, покорившей Голливуд, сыграв главную роль в романтическом блокбастере. Но что касается Василикоса… Она предположила, что, судя по фамилии, он родом из Греции. Такие, как он, мечтают подороже продать Хаугтон русскому олигарху или арабскому шейху, которые будут приезжать сюда раз или два в году. Ее дом умрет без любви и заботы…

Паулин снова открыла рот:

– Макс Василикос настолько заинтересован, что решил сам приехать и посмотреть усадьбу. В качестве любезности я пригласила его на ланч. – Она не скрывала триумфа.

Элен спросила прямо:

– Он в курсе, что Хаугтон принадлежит нескольким собственникам и я не собираюсь продавать свою долю?

Паулин отмахнулась от неприятного напоминания.

– Мне известно одно: нам очень повезет, если он всерьез заинтересуется. Я не хочу, – сказала она с нажимом, – чтобы ты раскачивала лодку. Более того, если не желаешь слушать меня, то, надеюсь, Макс Василикос сумеет убедить тебя.

Хлоя раздраженно заметила:

– Ох, мамуля, не надо. Он не станет с ней даже разговаривать.

Элен опустила глаза, признавая обидную правду: ни один мужчина, не говоря уж о тех, кто крутит романы с кинозвездами, даже не взглянет на нее – настолько она некрасива. Она знала это и смирилась. По крайней мере, ей не свойственна жестокость, присущая сводной сестре.

Паулин повернулась к Хлое:

– Тем не менее Элен должна присутствовать. Мы выступим единым фронтом.

Единым? Элен вздрогнула. Трудно представить более конфликтующую семью! Ей предстоит тягостное испытание, но зато у нее будет возможность объявить Максу Василикосу о нежелании продать свою часть дома. Она неохотно кивнула и поднялась. Надо принять душ и что-нибудь съесть – Элен ужасно проголодалась. Она направилась в кухню. В той части дома, где раньше обитали слуги, она чувствовала себя лучше всего. Паулин и Хлоя здесь не появлялись – они не любили готовить. Элен перенесла свою спальню в одну из дальних комнат с видом на двор, а соседнюю комнату превратила в гостиную и редко выходила в парадные залы. Однако сейчас, возвращаясь к себе, она печально смотрела на широкий изгиб лестницы, огромный камин, тяжелые дубовые двери, темную деревянную облицовку стен и каменные плиты под ногами. Как нежно и преданно она любила этот дом. Она никогда не предаст его. Никогда!