Воронка для снарядов

1 снаряд

— Я сейчас побросаю все твои книжки на середину комнаты и разожгу костер! Ведьма! — Кричит далеко не трезвый муж Анны. Затем поворачивается и уходит, на ходу ворчливо перечисляя некоторые названия книг и авторов, подставляя к ним в пару матерные рифмы. Это звучит смешно.

Ну вот, значит, успех почти достигнут! Анна довольна! Она не скрывает своей заразительной улыбки. Анна — симпатичная женщина — стройная, с большими зелёными глазами, крупными губами и рыжеватыми волосами, которые она, желая придать себе более таинственный и мрачный вид, недавно покрасила в глубокий чёрный цвет, чем немало огорчила своего мужа. Сколько усилий сделано, сколько книг перечитано о самых известных магах, шаманских обрядах, наставлениях современных колдунов! Она пыталась составлять заклинания, варила свечи, в общем, старалась изо всех сил постичь азы колдовского искусства. Поэтому слово «ведьма» — не совсем то слово, какое хотелось бы услышать обычной женщине, особенно от мужа — прозвучало для Анны как самый настоящий комплимент. Её жизнь с самого детства спокойно текла как река по руслу, не выходя из берегов, и она долгое время была этим чрезвычайно довольна. Муж её, Павел, хоть и не прочь был выпить и поругаться, но любил её, и жили они дружно. Но затем он всё больше и больше стал увлекаться пьянством, причем характер его портился день ото дня. Началась ругань, скандалы на пустом месте, Анна всегда старалась сгладить острые углы, часто уступала, но это помогало всё меньше и меньше, и она начала страдать от такой жизни. В конце концов, она решила, что время поиска более независимой своей сути настало. А сегодня настал, вероятно, и день, когда даже вечно полупьяный Павел заметил изменения в характере своей жены, заметил, что она уже не так стремится к примирению, как раньше, а спокойно смотрит на его буйные выходки, не вступая ни в какие пререкания, или вовсе, похоже, думает о своём. Это его и раздражало, но и сбивало пыл. Значит, нужно двигаться дальше!

Павел, мужчина средних лет, коренастый, темноволосый и голубоглазый, с правильными чертами лица, казался бы красавцем, если бы не потемневшая от курения и постоянных выпивок кожа и рост ниже среднего. Уютно расположившись на кухне с очередной бутылочкой, он тихо разговаривал с котом Клаусом, видимо, клянчившим у него что-то из закуски. Павел обожал Клауса. Этот белый беспородный, но очень умный кот был не просто его любимцем, он был его другом, даже, можно сказать, единственным собутыльником. Под это еле слышное бормотанье, в мечтах о грядущих успехах и сверхчеловеческих способностях, Анна начала засыпать с новой книжкой в руках и сквозь сон, вспомнив рифму мужа к фамилии автора, усмехнулась.

Вопреки мирной обстановке, сон ей снился тревожный и даже страшный. Во сне она оказалась на балу, всё было прекрасно — огромная богато украшенная зала, и музыка, и наряды, и угощение. Вокруг незнакомые красивые и приветливые люди. Она оставила на кресле свою сумочку и пошла танцевать. На очередном круге какого-то замысловатого общего танца, напоминающего хоровод, Анна бросила случайный взгляд на кресло, где оставила свою сумочку, и увидела, как какой-то молодой человек взял эту сумочку и уже хочет скрыться с ней. Тогда она крикнула ему, чтобы он не делал этого. Люди вокруг продолжали танцевать, не замечая, или делая вид, что ничего не замечают, и даже, как будто, пытаясь отвлечь Анну от происходящего. И Анна почувствовала, как в ней закипает гнев, и этот гнев заполняет её всю и выходит за её пределы, и она уже не может совладать с этим гневом, хоть и рада была бы это прекратить. И тут произошло нечто худшее — она открыла рот, который она ощутила как огромную зубастую пасть, и громогласным, утробным, рычащим голосом, от которого заболела грудь и которого она сама испугалась, произнесла: — Положи на место мою сумку! Весь «хоровод» тут же замер. Все смотрели на Анну, запрокинув головы, замерев от ужаса и почему-то с сожалением. А она почувствовала у себя за спиной огромные крылья, взмахнула ими и, тяжело поднявшись под потолок торжественной залы к самым хрустальным люстрам, стала нагонять молодого человека, сбивая на лету висевшие хрустальные колокольчики, которые падали вниз и разбивались вдребезги. Анна уже почти настигла его и начала спускаться, как вдруг молодой человек неожиданно повернулся к ней лицом, и она узнала автора книги, которую начала читать — его фотография была на обложке. Он резко открыл сумочку, которая ей навстречу разверзлась бездонной пещерой, и она, не успев опомниться, оказалась внутри, в полной темноте, потому что он захлопнул сумочку так же резко, как и открыл.

Находясь в темноте, Анна потихоньку начинала осознавать, что сон уже должен был бы прерваться. Но он не прерывался, хотя страху она натерпелась достаточно. Не зря она читала книги, научившие её спокойствию в стрессовых ситуациях, но такую ситуацию представить она не могла даже в страшном сне — да, каламбур, так каламбур…

Анна не понимала, что происходит, она даже не могла поставить себе задачу — выбираться ли ей из сна, или из этого странного пугающего места. К слову сказать, внутри сумочка была похожа скорее на выстланную бархатом пещеру или футляр огромных размеров, чем на её настоящую сумочку. Она была уверена, что это какая-то иллюзия. В голове мелькали ничем не помогающие обрывки мыслей — где вход там и выход, или наоборот, — неважно как вы сюда попали, важно решить, как выбираться, и совсем уж не подходящее — если вас съели, у вас все равно есть два выхода. Да… Не до смеха. Всё не то, всё не то… Тогда она попыталась вспомнить текст книги, которую читала перед сном, возможно, там есть какая-то ниточка, но, сколько ни старалась, ни одного слова не приходило в голову. Даже о чём эта книга, даже название полностью вылетело из её головы. Только фамилия автора, да издевательская рифма Павла всё вертелась в её голове как считалочка. Тогда она начала вспоминать начало сна, вернее, то, что она считала сном. Люди на балу — они были так доброжелательны, они будто даже пытались удержать её, оградить от того, что произошло. Или может ей так казалось. В таком положении выдуманное вполне может показаться реальным. Анна пыталась вспомнить хоть что-то, может какие-то знаки этих людей, может звуки, или картины… Да, картины! Она вспомнила одну за другой картины,