— В кабине труп! Меня тоже скоро убьют! Нельзя медлить!Помогите, умоляю вас, помогите! Пожалуйста, сделайте так, чтобы он поехал!!!

— Ненормальная какая-то, — равнодушно отозвалась женщина. —Ты что там, пьяная, что ли?! Я заявку приняла. Сейчас мастера к вам направлю.

— А когда он придет? — безжизненным голосом спросила я.

— Часок посидишь, ничего с тобой не случится. Может, меньше.Сейчас я его пошлю.

— Какой часок?! Ты что, тетя? Звони в милицию! Немедленнозвони в милицию…

— Я тебе сейчас в такую милицию позвоню, дура пьяная, чтотебя в медвытрезвитель скоренько отвезут. Время обеденное, а ты уже нажралась.Присядь, посиди. Сейчас мастер придет и лифт сделает. Наберись терпения,идиотка! А то труп у нее в кабине! Наркотики, наверное, употребляешь!Ненормальная!

Дежурная замолчала, а я, затаившись, приставила ухо к дверии стала прислушиваться к тому, что творится в подъезде. Внизу громко хлопнулавходная дверь. «Ну вот и конец», — молнией проскочила в голове обжигающаямысль. В эту минуту лифт неожиданно плавно поехал наверх. Остановился он наэтаж выше моего. Дверцы поползли в стороны, открывая мне возможность к бегству.

В подъезде стояла звенящая тишина. «Если уж рисковать, торисковать до конца», — подумала я и, встав на колено, вытянув одну ногу вперед,чтобы дверцы лифта не могли закрыться, принялась отодвигать труп в сторону. Заего спиной оказался портфельчик с позолоченной монограммой внизу. Схватив его,я не медля бросилась прочь, умудряясь при этом не топать металлическими набойкамина каблуках.

Закрыв за собой дверь собственной квартиры, я с трудомперевела дыхание и с замиранием сердца открыла портфель. Доллары! Аккуратныезеленовато-серые пачки, крест-накрест перетянутые белой банковской бумагой!

Достав из холодильника начатую бутылку джина, я, нераздумывая ни минуты, залпом выпила приличную порцию, почему-то на цыпочкахподошла к окну, осторожно приоткрыла занавеску и увидела, как от подъезда набольшой скорости отъехал серебристый «опель» с транзитными номерами. Проводивего глазами, я направилась в ванную и умылась холодной водой, затем наложилалегкий макияж и опять подошла к портфелю. Заглянув внутрь, тяжело вздохнула,вытерла пот со лба и сунула портфель в черный пакет из-под туфель. Если я неошибаюсь, то там ровно пятьдесят тысяч долларов. Просто сумасшедшая сумма! Ктобы мог подумать, что из малоприятного «знакомства» с трупом можно извлечь такуюпользу!

Переодевшись, я посмотрела на пакет и подумала о том, чтоего, наверное, опасно оставлять дома. Что ж, возьмем его с собой!Перекрестившись, я открыла дверь и подошла к лифту. Красный глазок говорил отом, что лифт занят. «Нет уж, хватит с меня острых ощущений», — подумала я ипобежала вниз.

На первом этаже толпился народ. Изобразив на лице удивление,я поинтересовалась, что случилось, в меру поохала с сердобольными соседками,выразительно взглянула на часы и вышла из подъезда. Сердце учащенно билось иготово было выскочить из груди в любую минуту. Пятьдесят тысяч, внезапносвалившиеся на меня, приятно грели душу. Эти деньги — мое спасение. Ониобязательно помогут мне вылезти из нищеты и зажить достойной жизнью. Толькопока я не буду их тратить. Пусть все уладится, утрясется само собой. Главное,все сделать по уму, чтобы никто ничего не заподозрил.

Я не стала ловить машину и спустилась в метро. Никто недолжен знать, куда я поехала с черным пакетом в руках. Добравшись доПавелецкого вокзала, я нашла автоматическую камеру хранения, подошла ксвободной ячейке, сунула в нее пакет и набрала номер. Затем, оглядевшись посторонам, облегченно вздохнула и вышла на дорогу ловить машину, чтобы доехатьдо работы.

Рассчитавшись с водителем, я достала зеркальце и подкрасилагубы. Перед глазами стоял шикарно одетый покойник, безвозмездно подкинувший мнепятьдесят тысяч долларов. Конечно, пока я не могу чувствовать себя полноправнойхозяйкой этих денег, но это только пока, а потом посмотрим. Когда всеперемелется, куплю себе новенький «форд» и белоснежную норковую шубку, тольконе какое-нибудь рыночное барахло, а настоящий эксклюзив. Деньги всегда идут кденьгам, а дорогие мужчины — к дорогим женщинам. Главное теперь — непродешевить…

Усмехнувшись беспорядочным мыслям, я подумала о том, чтомечтать о роскошной жизни слишком рано. Надо временно забыть про пакет и делатьвид, что я тут ни при чем. Скорее всего, те двое, пытавшиеся вскрыть лифт, ещевернутся.

Сделав беззаботное выражение лица, я вошла в офис. Открывдверь с табличкой «Служба 907. Откровенный разговор для взрослых», прошмыгнула мимокабинета шефа и спокойно направилась в свою комнату. Закинув длинные ноги наофисный стол, моя сменщица Галька о чем-то оживленно беседовала с клиентом. Заее спиной висел огромный рекламный постер с совершенно обнаженной женщиной вфривольной позе и размашистой надписью внизу: «У нас нет запретных тем. Позвони— и получишь ни с чем не сравнимое удовольствие!» Увидев меня, Галька, непереставая мурлыкать, выразительно постучала пальцем по циферблату часов. Мненичего не оставалось, как, извиняясь, улыбнуться.

Закончив разговор, Галька с грохотом бросила трубку идовольно потерла руки.

— Порядок! Кончил, старый хрыч! Час на телефоне висел,придурок! Еле его раскрутила. Представляю, в какую копеечку влетит ему этоторгазм! Светлан, а ты что так долго? На два часа опоздала!

— В лифте застряла.

— В лифте?

— Представь себе! Села. Он меня до низу довез, а двери неоткрыл. Час только до диспетчера дозванивалась. Она, видите ли, на обед ушла ис концами. Пока мастера вызвала, пока лифт починили… Короче, целая историяпроизошла.

— А ты что бледная такая? На тебе лица нет. Дрожишь как осиновыйлисточек. Может, что-нибудь случилось? Ты мне скажи, я же твоя подруга. Чеммогу — помогу.

— Да ничего не случилось. Просто торопилась, переживала, какты тут без меня.

— Тебе повезло, шефа не было и, говорят, что сегодня небудет. От тебя спиртным пахнет. Ты что, выпила, что ли?

— Пару рюмок джина.

— Что-то я раньше не видела, чтобы ты в таком состоянии наработу приходила…

— Ладно, Галька, хватит меня допытывать. Если что случится,ты об этом узнаешь первая. В конце концов, может, у меня было плохоенастроение, и я захотела немного расслабиться.

— В обеденное время?

— А почему бы и нет?