Возьми себя в руки, Мишель.

— Хорошо. Что вы хотите узнать?

Он улыбнулся еще шире:

— Просто ответьте «да».

— «Да» — на что...

— Хорошо. Я заеду за вами в семь.

Этот человек был неисправим. И чертовски сексуален.

— Сегодня? — Она собиралась сказать вовсе не это. И не с таким энтузиазмом.

— Нет. В субботу. Поскольку нас обоих пригласили на благотворительный вечер, мы могли бы поехать туда вместе. Если, конечно, вы уже не дали обещание кому-нибудь другому.

— Я никуда не иду.

Его темные брови поползли вверх.

— Что значит, вы никуда не идете? Это мероприятие устраивается специально для того, чтобы поддержать ваш проект помощи бездомным животным.

То же самое сказала Мишель ее секретарша.

— В действительности я собираюсь на прием с Дарителями, но не останусь на танцы.

— Почему?

Нет, она не расскажет ему о том, что несколько лет назад на подобном мероприятии встретила доктора, который, как выяснилось позже, был женат.

— Я не любительница шумных сборищ.

— Полностью солидарен с вами, но все равно должен там показаться. Полагаю, вы тоже.

— Не в этот раз. Мне нужно доработать рекламные проспекты. Кроме того, моего отсутствия никто не заметит.

— Я замечу.

Черт бы его побрал. И эту очаровательную улыбку, которая снова появилась на его лице.

— Я вам очень признательна, доктор Кемпнер, но, боюсь, вам придется сопровождать кого-нибудь другого.

— А что, если я не хочу сопровождать никого другого?

Мишель переложила несколько бумаг из одной стопки в другую, чтобы избежать его искушающего взгляда.

— В этой больнице есть четыре холостых мужчины-доктора и раз в десять больше незамужних женщин-докторов. Уверена, вы сможете найти кого-нибудь, кто по достоинству оценит ваше общество.

— А как насчет вас? — он откинулся на спинку стула.

По правде говоря, Мишель ценила его компанию. Даже больше, чем следовало бы. Но она не была готова ему в этом признаться.

— Скажем, в данный момент я не хочу ничьего общества.

Подняв глаза, она поймала его пристальный взгляд.

— А чего вы хотите, Мишель?

Определенно не те проблемы, которые он ей предлагал. У Мишель не было ни времени ходить на свидания, ни желания, учитывая ее горький опыт в прошлом.

— Добиваться успехов в работе и заботиться о своей семье.

Ник наклонился вперед, и она почувствовала головокружительный аромат его одеколона

— Но это не будет согревать вас по ночам.

— Не беспокойтесь, я справлюсь.

— Я в этом уверен. Или, по крайней мере, вы думаете, что справитесь. Но, уйдя с головой в работу, вы не получите необходимого удовлетворения. Да и ваша семья его вам не даст.

— Какое удовлетворение вы имеете в виду? — Неужели она действительно это спросила?

На его лице снова появилась улыбка.

— То, которое заставит вас почувствовать себя по-настоящему живой, и, поверьте мне на слово, вы не найдете его в рекламных проспектах и воскресных обедах с семьей.

Мишель резко поднялась, желая убежать от его жестокой правды. От приятного тепла, которое разливалось в ее теле в присутствии этого мужчины.

— Итак, прямо сейчас меня ждет работа, приносящая удовлетворение, поэтому я пойду в копировальную, а заодно провожу вас.

Взяв бумаги, которые не нужно было копировать, она быстро вышла из-за стола, но Кемпнер ее опередил. Он встал возле двери, преградив ей путь. Мишель потянулась к дверной ручке, но прежде чем она успела ее повернуть, доктор произнес:

— Я хочу сказать вам кое-что еще.

Опустив руку, она посмотрела на него.

— Что?

— Говорю вам как врач. Вам следовало бы больше отдыхать. Вы выглядите усталой.

Наверное, он имел в виду, что она ужасно выглядит, просто мягко выразился.

— Я обязательно воспользуюсь вашим советом.

Ник провел кончиком пальца у нее под глазами.

— Темные круги. Похоже, вы мало спите.

Возможно, сегодня она тоже не будет спать, но не из-за работы. Из-за него. В тех местах, где он коснулся ее, кожу начало приятно покалывать. Затем горячая волна захлестнула все тело, включая потайные уголки, о существовании которых она даже и не подозревала.

Засунув руку в карман блейзера, Мишель достала очки и надела их.

— Теперь кругов не видно.

— Я серьезно, Мишель.

— Хорошо. Сегодня я лягу пораньше. Так вам будет спокойнее, доктор?

— Для начала. И я бы хотел, чтобы вы называли меня Ник.

Однажды она уже совершила подобную ошибку. Уменьшительные имена сокращают дистанцию между людьми, а она не могла себе этого позволить с человеком, перед которым так трудно устоять.

— Поскольку мы находимся в офисе, думаю, нам следует поддерживать деловые отношения.

Он ухмыльнулся:

— Вы хотите сказать, что за пределами офиса готовы называть меня по имени?

— На самом деле я... э-э... Вам нечем заняться? Неужели в больнице не найдется двух-трех сломанных ног?

Кемпнер посмотрел на часы.

— Вы правы. Я опаздываю на следующую операцию.

— Тогда не смею вас больше задерживать.

— Мне было очень приятно провести с вами время. — Наклонившись, он добавил: — Это одно из удовольствий, которые я научился ценить.

Мишель уставилась на звонящий телефон, который лежал на столике рядом с ее шезлонгом. Вдруг это Ник Кемпнер? Она боялась, что он может уговорить ее пойти с ним на благотворительный вечер, и не торопилась отвечать на звонок.

После его сегодняшнего визита Мишель с трудом смогла сосредоточиться на работе. Почему она не может выкинуть Кемпнера из головы? Потому что он чертовски обаятелен и сексуален? Нет, дело тут вовсе не в яркой харизме и сексуальной привлекательности. За всем этим ей удалось разглядеть нежность и сочувствие, которые она видела и в доме Брук, и сегодня в офисе, когда он выразил обеспокоенность ее здоровьем. Но все же этого было недостаточно, чтобы уступить ему. Однажды Мишель уже совершила подобную ошибку и не собиралась ее повторять.

После четвертого звонка она наконец ответила и услышала голос Брук:

— Привет, сестренка, почему ты вчера так быстро уехала?

Из-за визита Кемпнера она так и не позвонила Брук!

— Мне нужно было как можно скорее оттуда убраться, — обиженно произнесла Мишель.