Татьяна Вавилова

Попутчик

Я не самый общительный человек, поэтому, когда проводница сказала, что до Тригорска буду ехать в купе один, то на душе сразу полегчало. Ведь это значит, что целый день никто не будет приставать ко мне с разговорами, шуршать пакетами с едой, храпеть ночью. Да и я сам могу вести себя так, как хочу и делать, что хочу, без оглядки на соседей. А после Тригорска до Москвы всего полдня пути — там уж пусть подселяется кто угодно.

В своем родном городе я не был давно, и, конечно, гордиться тут нечем. Вот и сейчас, возвращаясь с дня рождения брата в Москву, совесть воспользовалась моментом и начала тихонечко меня грызть, укоряя, что своих надо навещать чаще. Обязательно надо это делать, пока стоит родной дом, пока живы родители. Пока есть к кому приехать, пока тебя ждут, и пока есть возможность расспросить о чем-то важном или не очень, или рассказать о том, о чем другие будут слушать вполуха. Например, о том, что Серега, твой хороший друг с первого класса, троечник и заводила, на днях стал заведующим реанимации. Вот кому из твоих знакомых это интересно? Ну да, работал человек, шел к своей цели, достиг, чего хотел. Что тут скажешь, молодец. Выслушают и забудут, и не может быть иначе, потому что не они, а ты знаком с ним много лет. Для других он просто один из твоих друзей, о котором они ничего не знают, кроме имени. А для тебя и для твоих родителей он тот неугомонный Сережка, с которым невозможно было сладить, за которого твоя мама переживала, как за своего, потому что пусть он и хулиганит, зато сердце у него доброе. Его бы энергию да в мирное русло направить, а так… Отца нет, мать на двух работах работает, чтобы хоть как-то прокормить свою маленькую семью, вот он и бегает без присмотра. И когда Сережка, теперь уже Сергей Петрович, звонит тебе, чтобы сообщить новость о своем повышении, ты радуешься за него, как за себя, и знаешь, что точно так же обрадуется не только его, но и твоя мама, потому что прошлое у нас одно на всех.

Я бы еще долго не приезжал, если бы не юбилей брата. Отношения у нас хорошие, но общаемся мы редко. Да разве только мы? Все так делают. Мы не звоним и не пишем своим близким без особого повода, а поводы эти бывают не так уж часто. Поздравить с днем рождения или с новым годом это, конечно, обязательно, или связаться друг с другом, если помощь какая нужна или совет, это тоже в порядке вещей, но просто спросить «как дела» — разве это повод? А вот юбилей это совсем другое дело, тут просто поговорить недостаточно, тут надо ехать.

Меня всегда забавляла эта трогательная условность, с какой мы относимся к круглым датам. В этом году Мише исполнилось тридцать. Такое бывает раз в жизни. Поэтому кем бы я был, если бы не приехал поздравить родного брата? А в прошлом году его двадцатидевятилетие отметили скромно, в узком кругу, хотя двадцать девять лет тоже бывает только раз в жизни. Конечно, если бы я приехал, брат был бы рад, но двадцать девять это же не тридцать, поэтому никто не обиделся из-за того, что меня на дне рождения не было. Есть какая-то незавершенность в этих девятках, тройках, четверках, а вот в нуле ее нет. Ноль в конце словно придает числу устойчивость.

Юбилей брата — веская и убедительная причина, чтобы преодолеть свою лень и инертность, и приехать повидать его самого, родителей, родственников, с которыми мы общались по телефону только по праздникам, а виделись и того реже, и еще пару Мишиных друзей детства, которых я тоже хорошо знал. Впрочем, когда мы сели за стол, я понял, что не знаком и с половиной гостей — так много людей пришло поздравить брата. Поначалу все присматривались друг к другу, вели себя сдержанно, знакомились, привыкали, но очень скоро общение пошло веселее. Мы можем дружить с разными людьми, и с каждым по отдельности нам интересно. Но нередко бывает так, что собираешь всех вместе, а общего языка не находится. И все сидят, немного скованные, тихо переговариваются с теми, кого знают, а особо стеснительные одиночки молча накладывают себе порцию за порцией не потому, что голодны, а чтобы хоть чем-то себя занять. Тут на помощь приходит либо «виновник» торжества, если у него есть способности поощрять к общению, либо веселый и энергичный гость, умеющий к месту пошутить, рассказать хорошую историю, вовлечь в разговор. А если таких нет — что ж, на столе всегда найдется алкоголь как проверенное и надежное средство налаживания контактов и взаимного понимания.

По счастью среди гостей оказалось много общительных людей, и праздник довольно быстро вошел в доброжелательное, расслабленное русло. Разговоры о жизни перемежались тостами в честь юбиляра, было весело и живо, и время летело незаметно. Мама часто бросала взгляды в мою сторону. Соскучилась. Когда я виделся с родителями в последний раз? Почти три года назад. Надо все-таки чаще приезжать. Ну, или хотя бы чаще звонить.

Я опять с удовлетворением подумал о том, что еду один. Никто не нарушает моего спокойствия, можно еще раз, не спеша и не отвлекаясь на внешнее, вернуться в уже прошедший праздничный день, вспомнить разговоры с родителями и братом, и, конечно, ни к чему не обязывающий, но приятно волнующий флирт с соседкой по столу, стройной блондинкой, сидевшей справа от меня. На первый взгляд ее нельзя было назвать броской красавицей, ей скорее, подошло бы слово «привлекательная». Поначалу я ею не особо заинтересовался, но довольно быстро ей удалось завладеть моим вниманием, потому что, как только завязался разговор, она оказалась невероятно обаятельной, и очень скоро я был ею очарован. И дело тут совсем не в алкоголе, а в ее манере говорить, в волнующем звуке голоса, в веселых искорках, мелькавших в ее глазах при взгляде на меня. Но, как бы приятно ни было нам общаться, никакого бурного продолжения «в номерах» не последовало.

Моя соседка, имя которой я не буду здесь называть лишь потому, что обозначив ее как Марину или Наташу, я ничего не добавлю к описанию ее характера, была из тех женщин, которые не ищут отношений на одну