случилось нечто странное, пугающее и необъяснимое, останется с ним навсегда. Впрочем, пусть я не предложил ему ни одной разумной мысли насчет того, что случилось, но я был рад, что все же помог ему, потому что выслушал и отнесся со всей серьезностью: поверил, не стал иронизировать и тем более насмехаться — а это для него было важно.

Весь оставшийся путь мы друг с другом почти не говорили. Я принялся за очередной фильм, мой попутчик тоже не выпускал из рук телефон. Пару раз мы перебросились словами на отвлеченные темы, тщательно избегая продолжения разговора о произошедшем в Тригорске, а потом возвращались к своим занятиям. Время пролетело незаметно, и очень скоро проводница объявила, что скоро Москва.

Когда поезд уже замедлял свой ход, я встал и протянул Фёдору руку:

— Вот и подъезжаем. Что ж, был рад знакомству.

Не вставая с места, он крепко ее пожал и ответил:

— Я тоже. Спасибо, что выслушал. И особенно, что поверил. Это дорогого стоит. Вообще хорошо, что всё получилось именно так. Я тебе всё рассказал — и на этом мы разошлись. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Только пойми правильно: я рад, что поговорил с тобой, что ты поверил и не послал куда подальше, но после таких откровений мы вряд ли будем рады друг друга видеть. — Я кивнул. Я был полностью с ним согласен. Представляю, какую неловкость мы бы оба испытали, если бы случай где-нибудь свел нас ещё раз.

— Давай. Удачи тебе. Желаю забыть обо всем этом как можно скорее.

Купе я покидал первым. Фёдор выходить не спешил. Уже в коридоре я бросил прощальный взгляд на своего попутчика. Он сидел за столом, затягиваясь сигаретой, и смотрел в окно. И вдруг в нём удивительно четко проявилось его отражение. И то ли мне померещилось, то ли блик света исказил то, что я увидел, но на мгновение мне показалось, что зеркальный двойник Фёдора пристально и серьезно смотрит на меня, и я мог поклясться, что никакой сигареты у него в руке нет.