– Покажите.

Лаврик, глядя на него с молчаливым укором, извлек пачкузеленых бумажек с портретом президента США, перехваченную зеленой резиночкой.Покачал ею в воздухе.

– Маловато что-то.

– Тут только десять, ничего удивительного.

– А остальные?

– Все при мне, – Лаврик вновь похлопал себя по карманам.

– Давайте все сюда, – незнакомец протянул руку.

С величайшим терпением Лаврик сказал:

– Простите на неприглядном слове, но вы все же тяжелыйчеловек, Хайнц. Мы пока что от вас ни единого толкового словечка не услышали, аденьги уже требуете...

– Откуда я знаю, что они у вас есть?

Лаврик достал еще четыре пачки и, присовокупив к первой, также неторопливо и плавно поводил ими в воздухе. Хайнц с тем же подозрительнымвидом вытянул руку.

– Ну ладно, – сказал Лаврик. – Вы, Хайнц,насколько я знаю, прожили жизнь, как серьезный человек, и к глупым поступкам несклонны. Но позвольте уж уточнить: нам, в принципе, ничто не мешает, есличто-то пойдет не так, моментально восстановить прежнее положение дел...

Он открыто, широко, обаятельно улыбнулся и уронил все пятьпачек в подставленные ладони Хайнца. Тот пробурчал:

– Если уж на то пошло, вам никто не мешает дать мне побашке, когда я все выложу, забрать хрусты и уйти...

– Хайнц... – с укоризной протянул Лаврик. – Да каквы могли такое подумать о двух джентльменах?

– Лирика...

– Ладно, лирика, – согласился Лаврик. – Но естьгораздо более веское объяснение, а? Если мы, выслушав вас, все же заберемденьги назад и уйдем, оставив тут вашу бренную оболочку уже в неживом виде,Майк может встревожиться и поменять все планы. Это вас убеждает?

– Убеждает, – проворчал Хайнц. – Помолчите, япосчитаю хрусты.

Он долго возился, мусоля каждую бумажку, старательно шевелягубами, аккуратно откладывая пересчитанные купюры на столик. В протяжениеэтой нехитрой процедуры его физиономия стала прямо-таки одухотворенной ичуточку отмякла. Мазур терпеливо ждал. Лаврик тоже. Стояла душная тишина, едваслышно шелестели зеленые бумажки с одной и той же физиономией.

Мазур был напряжен, как граната с выдернутой чекой – ни унего, ни у Лаврика не было при себе ничего огнестрельного, вообще ничего небыло, кроме того самого швейцарского перочинника, а сюрпризов можно былоожидать любых. Начиная от того, что этот лысый мог оказаться подставой и кончаятем, что Бешеный Майк вовремя изобличил измену в рядах и собирается покаратьвсех скопом, и торговца информацией, и покупателей. Как он это устроил, мы-то вкурсе, три года назад в Зулео...

Но время шло, а состав действующих лиц не менялся, и ничегоне произошло. Закончив наконец прилежно шуршать «президентами», лысый Хайнцаккуратно перетянул резиночками все пять пачек, сунул их под подушку и снекоторым облегчением промокнул пот со лба большим синим платком. Выпрямился,все так же сидя на узенькой сиротской койке, даже подбородок задрал:

– Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. В жизни никого непродавал. Я бы ни за что никому не стал бы сливать секреты, но к Майку у менясчет. Он мне однажды подложил изрядную свинью, и я не забыл...

– Рауль мне говорил, – терпеливо сказал Лаврик.

– Вот в Рауле-то все и дело. Какой бы зуб я на Майка нидержал, все равно не стал бы никого закладывать, если бы все должно былокончиться... хм, арестом или пальбой. Но Рауль четко заверил, что никто непострадает...

– Ни одна живая душа, – сказал Лаврик. –Просто-напросто все тихонечко провалится, и никто не пострадает, никому дажепалец на ноге не оттопчут...

– Но, с другой стороны, Рауль – тот еще прохвост...

Лаврик явственно вздохнул, но ничего не сказал. Мазур,кажется, понял уже, в чем тут загвоздка: этот лысый обормот, кроме денег,жаждал еще и галантного обращения. Очень уж ему хотелось предстать невульгарным предателем, а высокой договаривающейся стороной в насквозьджентльменском соглашении. Ладно, потерпим...

– Человек должен думать о будущем, – продолжал лысый Хайнцтаким тоном, словно собрался закатить часовую проповедь. – Когда тебестукнет пятьдесят, начинаешь соображать, что до старости с базукой по пляжу непобегаешь. В особенности, если платят за эти забавы не особенно круто инекоторые львиную долю загребают себе... И вы не гримасничайте, молодойчеловек! Вас эти житейские истины тоже напрямую касаются. Доживете до моих лет,если только удастся... Сами начнете соображать, что об обеспеченной старостиследует позаботиться заранее. Вы, главное, уясните...

– Что у меня чертовски мало времени, я уже уяснил, –сказал Лаврик с явственно прорезавшейся ноткой непреклонности. – Давайтеуж перейдем к делу, хорошо? Вы уже богач, а мы пока что в неведении...

– Ну уж и богач...

Лаврик кротко сказал:

– По-моему, пятьдесят тысяч баков – вполне пристойная платаза четверть часа беседы...

– Особенно если учесть еще, что Майк мне уши отрежет,пронюхай он... И не только уши.

Лаврик пожал плечами:

– Ну, это называется – деловой риск... Ладно, старина,давайте уж о делах... Сколько будет задействовано народу?

– Двадцать пять. Со мной и с Майком. Набивался еще один, ноМайк его не взял. Он суеверный, знаете ли. Двадцать шесть – это выйдет два разапо тринадцать. Вот и ограничились двадцатью пятью.

– А детали?

– Кроме меня, тут еще двое. Они сняли домишко.Кевендиш-стрит, девятнадцать. Уже купили автобусик и загнали его в гараж, таместь гараж... Мне нужно приобрести две моторки. Чтобы стояли у пирса в день«Д». Майк с остальными – на Сент-Каррадине. Объявиться должны послезавтра. Самипонимаете, для двадцати пяти человек понадобится нехилое снаряжение. Даже еслибрать по минимуму, получится добрая куча. Вот Майк и купил у кого-то шхуну –как в свое время Фидель «Гранму». Суденышко убогое, но на один рейс его хватит,а больше и не надо... В общем, он приплывет с ребятами и снаряжением.Десять человек пойдут на двух моторках в казармы. Они в двух шагах от берега,там есть причал... Десятка вполне хватит для тамошнего воинства. Остальные сМайком во главе садятся на автобус и дуют в президентский дворец, соблюдаяправила уличного движения и не маяча стволами в окнах.

– А дальше?

– А что, собственно, «дальше»? – ухмыльнулсяХайнц. – Какое такое «дальше» у президента при таком-то раскладе?Пятнадцать наших – уже много...

– А если президента во дворце не будет?

– Будет, куда он денется, – сказал Хайнцуверенно. – Тут у Майка на связи есть какой-то местный хмырь, я имею ввиду, от работодателей... Он клялся, что все устроит. Президент обязательнобудет во дворце, когда туда подкатят наши. То ли заседание кабинета, то лисрочная депеша... Майк не рассказывал подробностей, а я и не интересовался – онне любит, когда суют нос в те детали, что Майк должен знать единолично...