– Я ж вижу по твоей физиономии... – сказал Лаврик,скалясь и делая те же поощряющие жесты. – Расскажи-ка старому приятелю...

Ухмыляясь, Мазур начал повествование. Понемногу увлекся – ктому же Лаврик, как дирижер, требовательно помахивал указательными пальцами,требуя нагнетать и усугублять. Вот Мазур и старался. Он терпеть не мог вобычной жизни детально повествовать о победах над женским полом и уж тем болеелихо врать подобным образом, но тут случай был особый, и он старался,ориентируясь главным образом на виденные во время пребывания на растленномЗападе порнофильмы.

Неплохо получалось, судя по блаженной физиономии Лаврика. Всмачном рассказе Мазура очаровательная Гвен предстала укрывшейся за ангельскойвнешностью законченной шлюхой. Она чуть ли не изнасиловала согласно порочнойнатуре своей незатейливого австралийского морячка, она первая предлагалавсевозможные извращения и экзотические позы, каковые пользовала с большимзнанием дела.

– И денег не взяла? – поинтересовался Лаврик, когдаМазур устал и остановился передохнуть.

– Ни пенни.

– Везет тебе, как всегда, – сказал Лаврик. – Иопытная шлюха попалась, и не потасканный вид, и совершенно бесплатно. Ты,Дикки, в своем репертуаре...

– Сам не знаю, отчего у меня с ними так лихополучается, – скромно сказал Мазур.

– А это все оттого...

Лаврик, прислушивавшийся к чему-то в коридоре, вдруг вскочили прямо-таки вывалился из комнаты, увлекая за собой Мазура – аккурат так, чтоони нос к носу столкнулись с Гвен, направлявшейся к лестнице.

В первый миг она прямо-таки стегнула Мазура взглядом – злым,ненавидящим, накаленным. Не взгляд, а лазерный луч. Именно так и следовалосмотреть невинной жертве похабной похвальбы, сроду не вытворявшей ссоседом-хамом того, что он ей приписывал.

Но она тут же справилась с собой со свойственным женщинаммастерством. Улыбнулась как ни в чем не бывало:

– Привет, Сид. Уходите?

– Ага, – сказал Лаврик. – Замаячил тут нагоризонте перспективный работодатель, вот и мчимся...

– Удачи, ребята! – совершенно спокойным голосомпожелала она им вслед.

Едва они втиснулись в машинешку Лаврика, тот спросил:

– Видел глазенки? Испепелить хотела...

– Не слепой, – сказал Мазур. – Значит, это она...

– Кто же еще? Тут и к гадалке не ходи... Узун-кулак, как выражаютсяв Средней Азии. А по-нашему – классическая подслушка.

– С-стерва, – сказал Мазур с чувством.

– Ну, зачем так уж сразу... – великодушно сказалЛаврик. – Просто работа у девочки такая, дело житейское... А как тебенасчет странностей?

– Это которых?

– Значит, ты их не просек?

– Не просек я никаких странностей, – сказал Мазурчистейшую правду. – Не учен, извини...

– Ну так учись, пока я жив, – сказал Лавриксерьезно. – Что до меня, то я тут усматриваю ровнехонько две странности.Первая – сам микрофон. Невероятная музейная рухлядь, оскорбляющая моиэстетические чувства. Даже если учесть, что не всем по карману всевозможный супер...Все равно, для мало-мальски серьезной конторы это не просто вчерашний день –архаика, невозможная древность...

– И для здешней?

– Пожалуй, и для здешней тоже, – уверенно сказалЛаврик. – Точно тебе говорю. Местных, как-никак, англичане натаскивали.Даже для них чересчур убого... Второе. Девочка наша – откровеннаянепрофессионалка. Услышанное ее привело в неподдельную и искреннюю ярость, самвидел. Очень непрофессионально. Полное впечатление, что нет у нее должногоопыта.

– Ну, тогда... – сказал Мазур. – Что мы имеем?Музейная техника и непрофессиональный шпион. Как это прикажешь понимать?

Помолчав, Лаврик сказал решительно:

– Я тебе признаюсь по секрету, что и сам представления неимею, как все это следует понимать. Маловато информации к размышлению. Авариантов столько, что лучше пока что из них ничего не выбирать. Примем зааксиому, вот и все – что тебя подслушивают, что это весьма непрофессиональнопроделывает девочка из соседней комнаты. А там видно будет. Меня вот почему-тоникто не подслушивает, обидно даже. Интересная головоломка. Да, а еще за намиследят, между прочим. Сиди, не верти башкой! Белый, под тридцать, шпарит намотороллере на небольшом отдалении – и, что характерно, хвост у нас опять-такине из профессионалов. Гадом буду, не привык он к такому занятию. Ну, пусть его,там посмотрим, как поступить...

– А куда мы, собственно?

– Работать, куда же еще, – сказал Лаврик. –Обозначился тут в рядах Бешеного Майка один беспринципный субъект. Который заопределенную денежку готов нам кое-какую информашку слить...

– А это не подстава?

– А все может быть, – преспокойно сказал Лаврик. –Кто ж его ведает? Так что ты поглядывай. Вряд ли нас, если что, будут валитьвцентре города, Майку раньше срока такие эксцессы ни к чему, ну да осторожностьне помешает...

Едва машина остановилась, Мазур проворно вылез, захлопнулдверцу и, не оглядываясь вокруг, вошел в небольшой магазинчик. Всталвполоборота к окну, лицом к стойке с консервированной провизией, разглядываябанки супа и пакеты с кукурузными хлопьями, а глазом кося на улицу. Оченьбыстро показался мотороллер, ехавший очень медленно, так что седок временамипошатывался и терял равновесие. Бросил взгляд на окно, и тут же, увидев Мазурав непосредственной близости, отвел глаза. Сразу видно было, что его прямо-такинапополам раздирает мучительный выбор: за Мазуром увязаться или отправляться следомза уехавшей машиной? Это настолько явственно читалось во всем егоневыразительном облике, что Мазур злорадно усмехнулся про себя без малейшегосочувствия.

Сделав, очевидно, выбор, шпик поддал газку и умчался следомза Лавриком. Мазур не спешил, обстоятельно, так вдумчиво, словно не пустякипокупал, а крупные бриллианты, в чьей подлинности имелись сомнения, взял парупакетов хлопьев, цилиндрическую упаковку печенья, леденцы в яркихпакетиках – все то, что, выпав из рук, не разбилось бы и не пришло в негодность.Прибавил еще пару банок с пепси и направился к скучавшей за старомоднымкассовым аппаратом хозяйке.

Выйдя на улицу с покупками в цветном пластиковом пакете,побрел не спеша в том же направлении, куда укатил Лаврик. Он, по советунапарника, даже и не пытался определить, есть за ним слежка, или нет – лучшеуж, как и подобает беззаботному австралийскому морячку, держаться совершенноспокойно. Если ты в каком-то ремесле не профессионал, нечего и пробовать, этусторону событий лучше отдать на откуп Лаврику...

Вскоре он увидел на левой стороне улицы летнее кафе. Тут жестояла машина Лаврика, а сам он восседал под куполообразным зонтом всине-желтую полоску, потягивал что-то из высокого стакана и безмятежноразглядывал девушек, одетых чрезвычайно легко.