Англичане на рефлекторном уровне с подозрением относятся ко всему неизвестному, и наиболее ярко это проявляется в их отношении к географии их собственной страны.

Англичан всего 53 млн (валлийцев 3 млн, шотландцев 5 млн, ирландцев (северных и южных) 6 млн), австралийцев 22 млн, французов 65 млн, немцев 81 млн, русских 142 млн, американцев 318 млн.

Англия в пять раз больше Сицилии и в пять раз меньше Франции.

Отношение англичан к неангличанам нельзя уложить в рамки греческого слова «ксенофобия», что означает «страх перед чужаками». Напротив, здесь есть что-то от ксенофилии, с английским, конечно же, уклоном: сочувственное энтомологическое любопытство – «Надо же, живут ведь как-то бедняжки, хоть и не англичане». Как говорил Сесил Родс (давший имя Родезии, ныне Зимбабве), «родиться англичанином – значит выиграть первый приз в лотерее жизни». Неудивительно, что англичане смотрят на тех, кому не так повезло, с некоторой смесью жалости и презрения.

Девятьсот лет назад норманны предприняли последнее успешное вторжение в Англию. Они поселились там, попытались вписаться в местную среду, мирно, «не вколачивая», поделиться с аборигенами знаниями и опытом и потерпели неудачу. Окончательно одолеть побежденных им не удалось. Англичане очень старались. Они пропускали мимо ушей чужой выговор, мимо носа – запахи чужой пищи, сквозь пальцы смотрели на одежду захватчиков. Их задача была масштабной, требовала времени и терпения – они задались целью, ни много ни мало, превратить захватчиков в англичан. Прошли века, но ведь сработало! Сегодня при имени «Норман» ни у кого не возникает мыслей ни о войне, ни о том, куда бы понадежнее запрятать дочерей. Сегодня это типично английское имя.

Еще в 1497 году венецианский посол Андреа Тревисано доносил из Лондона: «Англичане большие почитатели себя и своих обычаев. Они убеждены, что в мире нет страны, подобной Англии. Их высшая похвала для иностранца – сказать, что он похож на англичанина, или посетовать, что он не англичанин». Сегодня англичане уже не столь категоричны, некоторые даже считают, что из Туманного Альбиона надо бежать при первой возможности, но большинство все же на заграницу поглядывает искоса: и еда там какая-то сомнительная, и вода, и ванна без душа, и умывальник без пробки, но больше подозрений вызывают все эти иностранные люди.

География укрепляет этот взгляд, ведь англичане окружены водой и взирают на окружающий мир со своей колокольни, вернее, цитадели порядка, каким они, несомненно, считают свой островок. Газетный заголовок «Туман Ла-Манша отрезал материк от мира» даже ухмылки ни у кого не вызовет, только сочувствие к человечеству, отрезанному от старушки Англии.

Это замкнутое мышление – то, чему вы противостоите. Нужно принять как данность и не пытаться изменить – попыток уже было сделано множество. Впрочем, англичане так простодушно гордятся тем, что им не дано понять «этих иностранцев», что, возможно, вам даже доставит некоторое удовольствие попытаться вырвать у них из рук пальму первенства и начать понимать их самих.

Англичане считают себя законопослушными, вежливыми, великодушными, стойкими и справедливыми, в общем, полный джентльменский набор. Они гордятся своим чувством юмора, которое позволяет им смеяться над самими собой, считая его безусловным доказательством своего добродушия.

Будучи уверенными в своем превосходстве над прочими жителями планеты, англичане считают, что все прочие разделяют эту уверенность и в некоем идеальном будущем постараются во всем брать с них пример.

Англичане убеждены, что все лучшее в нашей жизни родом из Англии или по крайней мере в этой стране оно было существенно улучшено.

Они уверены – и не без оснований, – что никто их по-настоящему не понимает. Английский композитор-песенник Майкл Фландерс в начале 1960-х сочинил:

Англичане благородны, англичане хороши,

И умны, и скромны, и недопоняты.

Но им и не нужно, чтобы их понимали (а как же неприкосновенность частной жизни? Вдруг поймут чего лишнего!), и они немало сил прикладывают, чтобы оставаться непонятыми и непонятными.

Вообще говоря, англичанам безразлично, как к ним относятся неангличане. Они привыкли, что их воспринимают как ходячий набор стереотипов, и даже предпочитают сохранять подобное положение вещей. Считаете, что мы увязли в прошлом? Да пожалуйста. Говорите, что Англию населяют детективы-любители, футбольные фанаты, дураки аристократы и пройдохи кокни? Надеетесь увидеть нас всех в обшарпанном старом пабе за кружкой теплого пива? Надейтесь.

Эта нация – тот самый уцелевший обломок, рудимент славного прошлого, когда «царица морей» была первым игроком на европейском поле в деле строительства империи.

Их считают косными, несговорчивыми, полными всевозможных предрассудков и предубеждений людьми, живущими в мире костюмированной драмы, скрывающимися под своим унылым небом, чтобы никто не мешал им трескать их любимые жареные колбаски.

Весь мир восхищается англичанами за нескандальность, умение сохранять лицо и приверженность личным принципам, не хочет, но поражается их неприхотливой терпимостью к «низкому дрянному пошибу» и видит в их стремлении к хорошим манерам желание скрыть за ними отсутствие индивидуальности. Количество внимания, которое они уделяют правилам этикета за столом, ни сколько не согласуется с тем, что английская кухня – одна из самых бездарных в мире.

Хотя англичане считают недопустимым показывать, что их волнует чужое мнение, в глубине душе им, как и всем, хочется, чтобы их любили, чтобы по достоинству оценивали их, простите за каламбур, достоинства, коих и в самом деле немало. Вот лишь два из них: продуманность всяких действий, следствием чего является великодушное отношение к поверженному противнику, защита его от гонителей и даже их преследование, а также абсолютная правдивость и стремление никогда не нарушать данного обещания. Если англичанин не сдержал слова, то для этого имеется в высшей степени уважительная причина – в том числе и собственная выгода.

Запаситесь терпением и не кидайтесь убеждать англичан, что они совсем не такие. Тем более что стоит вам начать излагать ваши соображения, как с вами тут же станут соглашаться. Разумеется, исключительно из уважения к побежденному противнику.

Англичане с рождения с недоверием относятся ко всему незнакомому, особенно ярко это проявляется в их отношении к собственной географии.