архиепископ Алексий (Дородницын)

Самовоспитание и его средства.

(Очерк христианской педагогики)

Посвящается

Духовным учащимся юношам

Самовоспитание есть совершаемое самой душой человека упражнение всех ее сил соответственными средствами, возращение и укрепление их словом, саморазвитие их до указанной от природы меры. Понимая в таком смысле самовоспитание, мы не думаем принимать его за самобытное, безусловное, не нуждающееся ни в каком внешнем посредствовании переделывание себя. Как в воспитании первоначальное качество душевных сил, способностей и расположений, и прирожденный размер их не могут измениться от воспитательных мер, и искусство воспитания должно оберегать индивидуальные эти особенности питомца, развивая данные силы не свыше прирожденной меры; так и в самовоспитании духовное развитие человека в количественном отношении, т.е. относительно меры или степени, какой достигают его силы и способности, зависит от внешних влияний, жизненных обстоятельств и отношений, условий времени и пространства, потому что в огромном большинстве случаев не сам человек выбирает и определяет эти внешние обстоятельства и отношения, и сколько бы он ни боролся с ними, он не может заставить их действовать на него иначе, чем как велит им природа; в качественном же отношении, смотря по тому, какое направление получают его способности, стремления и поступки, – в этическом отношении сознательная и свободная воля является независимым фактором и даже более, творцом самовоспитания души. Объясним примером. При превратном самовоспитании безнравственное направление жизни, обнаруживающее себя в совершении преступлений, (качественная ее сторона), подлежит ответственности и каре законов; но смотря по тому, на сколько степень или мера преступности (количественная сторона) зависит от совокупности внешних неотразимых влияний и обстоятельств, например, среды и бедности, располагавших к преступлению, на столько открываются смягчающая степень вины обстоятельства. Изложенное понятие о самовоспитании, сводимое к тому, что качественная сторона саморазвития зависит исключительно от нас, а количественная от внешних условий и отношений, важно будет для нас впоследствии, при раскрытии того, что и средства самовоспитания заключаются как внутри нашего существа, так и вне нас, в отношениях наших к семейству, обществу и проч.

Но нам пока не до средств. На первой очереди у нас стоит вопрос о том, возможно ли самовоспитание. Вопрос этот не кабинетный только, научный – отвлеченный, он получает некоторый общественный интерес ввиду следующего настроения общественного мнения: под обаянием того материалистического убеждения, будто душа наша со всеми ее действиями есть продукт естественно всеобщей необходимости и ее неотразимого хода событий будто она не в силах справиться с аффектами и страстными возбуждениями, исходящими от сильного возбуждения нервной системы, и в преступлениях, совершаемых под действием их, ни в чем будто неповинна, многие не верят в возможность самоопределения души к лучшим поступкам, а с тем вместе отрицают и возможность самовоспитания.

Но если бы душа была созданием этой всеобщей естественной необходимости и находилась под всеподавляющим ее гнетом, под абсолютным ее господством, то в ней не было бы этого внутреннего, глубочайшего, ничем не удержимого стремления выйти за пределы этой необходимости, не было бы стремления к свободе, не могло бы быть даже и представления о свободе. Между тем это стремление, жажда новых бесконечных подвигов, готовность к самопожертвованию во всех его родах и видах ясно показывают, что душа не механическая сила, связанная законами необходимости, но существо свободное, способное к постоянному самоусовершенствованию, или самовоспитанию. А эта ответственность наша за свои поступки пред законами совести, гражданскими и Божескими, эта нравственная вменяемость не напоминает ли постоянно человеку, что он есть существо свободное, долженствующее зорко следить за собой и быть всегда во всеоружии самообладания, направляемого к непрестанному самоулучшению, самовоспитанию! Наконец понятия о духовности, разумности и «самости» души раскрывают до очевидности доказываемую нами мысль. Душа есть существо духовное потому и настолько, насколько она способна к сознанию и самознанию, а сознание и самознание она достигает посредством способности самоотличения, по которой она, сознавая себя, как существо не только в себе и от других различаемое, но и как различающее (представляющее) себя, сознает свою специально-своеобразную духовную сущность, способную к самоопределяемости во всех действиях и состояниях. И если эта сила себя – отличения, сознание самостоятельности составляет ядро и принцип духовной сущности, если самость души есть основная ее сила, пользующаяся разнообразными силами душевными, как opyдиями и средствами для своего осуществления (своей самости и жизненной своеобразной цели); то, очевидно, эта самость, своеобразность души могут проявиться на деле не иначе, как в самостоятельном, гармоническом развитии всех сил ее. В самом деле, так как душа есть самость, то, хотя бы жизнь ее шла без цели, по потребностям и импульсам минуты, была бы игрушкой случая и воли других, во всяком случае ее нежелание иметь собственной воли есть дело ее воли, выражение ее самоопределения и саморешения, каждый акт которого, замечают психологи, есть акт самовоспитания, но в данном случае превратного, или собственного самоунижения, нежелания быть тем, чем она может и должна быть. Так как душа человека есть самость, то в самой природе ее заключается непреложное требование, по которому человек должен проявлять свою волю, определять самого себя к деятельности, словом воспитывать самого себя, требование, от которого он не может уклониться. А что требуется природой, то всегда возможно. Итак, возможность и вместе необходимость самовоспитания требуются всеми существенными свойствами души: ее свободой, разумностью, самостью и вообще духовностью: как сила, одаренная этими свойствами и при том сила ограниченная, она может и должна развивать и усовершать себя, как хочет. Отрицать же эту возможность, значит отнять у души эти существенные свойства и низвести ее на степень какой-нибудь машины, действующей по законам механики, от нее нисколько не зависящим.

Что касается до вышеприведенного возражения, будто бы душа не властна над теми аффектами и страстями, которые исходят главным образом от сильного возбуждения нервной системы или сопровождаются им, и потому не способна будто ни к самообладанию, ни к самоисправлению, или самовоспитанию, то крайняя тенденциозность видна во всех пунктах возражения. Как ни быстро возникают и развиваются в нас аффекты и страстные возбуждения, но и не так мгновенно, чтоб душа не могла справиться с ними, подавить их в самом начале возникновения и начать новый, какой ей угодно, ряд поступков. Как, например, ни быстро воспламеняется гнев в людях пылкого темперамента, но как только возбуждение охватило головной мозг, отсюда перешло на нервную систему или собственно нерв sympaticus, – душа всегда может остановить раздражение на этом пункте и даже того