Жизнь странная штука. Иногда чувствуешь себя на гребне волны, летишь сломя голову неведомо куда и зачем. Вокруг рев голосов, мельтешение лиц, образов… Времени мыслить и выбирать дорогу, просто нет. Если запнешься или хуже того остановишься – накроет с головой, утянет на дно и разобьет о подводные камни. А иногда бывают отвратительные периоды полного затишья. И как бы ни дергался, как бы ни пытался бежать дальше, все равно останешься на месте. Что ощущаешь в такие моменты? Беспомощность. И как следствие мечешься как тигр в клетке, точишь когти о случайных людей и жаждешь вновь попасть в пекло. А потом судьба-злодейка подсовывает новый сюрприз. И опять мчишься сквозь ураган, убегая и прячась от повседневности, безысходности и скуки. Штиль хуже самой страшной бури, потому что дает возможность думать и, черт побери, вспоминать.

В тот вечер я окончательно разуверился в чудесах. Период застоя затянулся необычно надолго. Хотелось хоть каких-то изменений, событий, происшествий. Но как назло третий месяц существование сводилось лишь к ежедневному посещению работы и вечерним посиделкам с друзьями. Ох, если бы я тогда знал, что мечты имеют обыкновение сбываться…

После честно отсиженных восьми часов на работе и нагоняя от начальства ненадолго забежал домой. Квартира встретила невнятным бормотанием телевизора, запахом горячей пищи и вечной суетой. Современные реалии не позволяют купить отдельное жилье. Приходилось снимать комнату. Но ребята у нас хорошие, аккуратные и общительные. Жили дружно, по пустякам не ссорились. В большой комнате обитал инженер Вовка с женой Светланой. Одна спальня досталась мне, другая моему другу-студенту Вадиму…

Я разулся и прислушался. На кухне звенела посудой Светлана, громко разговаривала с подружками по телефону. Вкусно пахло наваристым супом, что-то шипело и булькало. Из большой комнаты доносилась громкая музыка. Иногда прерывалась гортанными криками, звоном железа и грохотом. Я заинтересовался, тихо зашел и остановился за спиной Вовки. Сосед азартно щелкал мышью, возил по коврику. А на экране девятнадцатидюймового ЖК-монитора бегал маг. Вовсю орудовал вычурным клинком, десятками жег уродливых орков. В небо то и дело взлетали фонтаны пламени, летели осколки камней…

– Привет, Сань! Как отработалось? – спросил Вовка не оборачиваясь.

– Как всегда, – проворчал я. – Будни.

Инженер отчаянно взвыл, защелкал мышью и затопал ногами. Герой взорвался вихрем ударов, во все стороны пошла волна оранжевого пламени. Но врагов слишком много, постепенно окружали… Сквозь громыхание динамиков прорвался голос диктора. Я повернулся, мазнул взглядом по экрану небольшого телевизора.

«…Цепь необычных убийств в Славгороде взволновала общественность, – вещала дикторша. На симпатичной мордашке играла приклеенная улыбка. Девушка старалась делать голос строгим, официальным, но блондинистое желание покрасоваться сбивало на игривый тон. – Найдено семь трупов людей различных возрастов и социального положения. На ограбление не похоже, деньги и ценные вещи остались при жертвах. Милиция в затруднении… никаких зацепок и предположений. Роднит способ убийства. Всем нанесены проникающие ранения острым предметом в область сердца. Экспертиза показала, что преступник пользуется одним оружием, узким ножом или кинжалом. Следователь Рыжов призывает жителей к осторожности. В городе объявился маньяк. Ведется следствие…»

– Я Светке сказал, чтобы по вечерам не выходила, – послышался голос Вовки.

Обернувшись, я увидел, что сосед откинулся на кресле и заложил руки за голову. На щекастом лице мрачное выражение. Экран компьютера померк, среди пламени и гурьбы визжащих орков лежало окровавленное тело чародея.

– Все-таки положили… – пробормотал я.

– Ничего, – ответил инженер. – Воскресну и пройду заново… Что думаешь насчет маньяка? Весь день трубят по местным каналам.

– А что думать, – проворчал я и пожал плечами. – Еще один обалдевший от крови и безнаказанности псих, которому в детстве тепла и материнской ласки не хватало. А потом девочки в школе не замечали, носы воротили. Или же абсолютной свободы захотелось… не помню, как там по Фрейду? Такие рано или поздно делают ошибки и попадаются. Ни один умный человек не станет пользоваться одним и тем же оружием.

– Так гад, сколько людей еще убьет, прежде чем поймают! – скривился Вова.

– Жертвы неизбежны, – фыркнул я. – И тут ничего не поделаешь. Зарежет еще парочку… И что? Зато поймают.

Вовка почесал затылок. На лице появилось брезгливое выражение.

– Странно рассуждаешь, – пробормотал он. – А если в числе жертв окажется твой друг или родственник? Как тогда запоешь?

– Погорюю, конечно, – ответил я и улыбнулся. – Но ведь жизнь продолжается. Если б был горячим горцем или, скажем, жил лет триста назад, взял саблю и пошел мстить. Глаз за глаз, зуб за зуб. А теперь смысла нет. Остается только поплакать, содрать с государства положенную компенсацию и жить дальше.

– Бесчувственная скотина! – пожурил Вовка. – И не стыдно?

Я равнодушно пожал плечами.

– Ты прав. А стыдиться не собираюсь. Сейчас мир такой… жестокий. Выживают сильнейшие. Но одни еще пытаются выглядеть белыми и пушистыми, прячутся в теплых виртуальных мирках. Другие просто принимают реальность такой, какая есть.

– Загнул, – цокнул языком сосед и подмигнул: – Пива попить не желаешь?

– Не могу, – сказал я и пожал плечами.

– Ой, да ладно… – лукаво улыбнулся Вовка. – Так бы и сказал, что на гульки. Уже, небось, и друзья звонили.

– Раскусил, – признал я. – С самого утра сманивали холодным пивом и горячими девицами. Так что пойду товарный вид наводить…

– Завидую вам, холостякам, – проворчал инженер. – Свобода…

– Не стоит, – сказал я и направился к выходу. В дверях остановился, добавил: – За все нужно платить. Ты выбрал тепло и уют, домашнюю пищу и регулярный секс, спокойствие супружеской жизни. А расплатился свободой. Я бы не сказал, что это плохой выбор.

– Умеешь подбодрить, – фыркнул Владимир. – Как тебя называют друзья? Бес, кажется. Очень точно, по-моему.

– Да, прозвали Бесом, но сам знаешь, что сокращение от фамилии Бессмертный, – сказал я.

– С именем родители напортачили, – поддел Вовка. – Кощей лучше звучит.

– Умник, еще об игле и яйце вспомни, – шутливо рыкнул я. – Тогда в Славгороде на одного маньяка станет больше и на одного механика меньше.

– Боюсь-боюсь… – замахал руками инженер. – Ладно… Беги, собирайся. Иначе не успеешь.

– Здравая мысль, – кивнул я.

Махнул рукой на прощанье и вышел из комнаты. Позади вновь раздались сдавленные ругательства, яростное щелканье мышкой и звон клинков. Я заглянул на кухню, поздоровался со Светой. Жена Вовки стояла у плиты, помешивала суп. На секунду отвлеклась и спросила: