глава первая

— Эрдари, — декан был по-настоящему зол. — Если бы я не служил когда-то под началом твоего отца и не знал лично твоего опекуна…

— Я бы вылетел отсюда, даже не влетев. В смысле, даже не успев перешагнуть порог этого богоугодного заведения, — Пепла смутить было трудно, к тому же отношения с начальством у него сложились несколько… своеобразные — часто ему сходило с рук такое, что не сошло бы никому другому, и именно в силу озвученных выше причин. Если, конечно, сильно не зарываться. — Я в курсе, да.

И тут же продолжил, пользуясь тем, что господин декан потерял от такой наглости дар речи:

— Но то, что вы пытаетесь мне сейчас навесить, я не делал. Точно.

— Что?!

Не слишком понятно было, к чему конкретно относится эта реплика, но Пепел поспешил откреститься от всего разом:

— Две недели ничего. Вообще! В смысле, ничего не нарушал и даже не пытался — не до того было. Клянусь!

Последнее звучало более чем убедительно — клятвами лорд Равеслаут и одновременно ресс Ретенауи не разбрасывался никогда. Если поклялся — значит точно не делал. И даже не замышлял.

Декан слегка успокоился:

— И чем же вы были так заняты, кадет? — уже с любопытством поинтересовался он. Действительно интересно, кому и как удалось справиться с этим охламоном, бедой и одновременно, как ни странно, гордостью Шант Эли — лучшей военной академии империи.

— Меняюсь информацией, — Пепел почувствовал себя бодрее и непринужденно сменил стойку «смирно» на «вольно». — Вы в ответ рассказываете, кто и как хотел меня подставить.

— А не?.. — начал было декан, но закончить ему не дали.

— Обнаглел, господин Валент, признаю, — театрально вздохнул Дари и тут же хитро сверкнул темно-серыми глазищами: — Так как, меняемся?

— К ректору! Немедленно!!! — терпение у преподавателя все-таки лопнуло, и Пепел не мог не признать, что он действительно заигрался. Иногда его все-таки заносило — по старой памяти, так сказать. И это был как раз тот случай.

Кадет Эрдари Равеслаут, ресс Ретенауи снова перетек в стойку смирно, четко щелкнул каблуками, развернулся через левое плечо и отправился куда послали — к ректору. Но при этом не сильно-то и расстроился — информации там он рассчитывал получить даже больше, чем от декана. Тем более что и виноватым себя в кои-то веки не чувствовал. Господин Валент с видом конвойного шагал следом. Молча. Но Пепел готов был немного подождать — что-то подсказывало: информация того стоит. И тоже молча чеканил шаг каблуками сапог, пуская по переходам и лестницам многократно отраженное эхо.

Коридоры академии Шант Эли поражали высотой потолков, что было не удивительно для столь элитного учебного заведения, и скудостью обстановки. А вот последнее как раз удивляло, но не слишком долго. Уже на второй неделе голые беленые стены, потертые плиты пола и гулкая пустота стали казаться совершенно естественными. Аудитории, кстати, тоже выглядели весьма аскетично.

На третьем этаже административного крыла, куда они успели подняться и где находился ректорский кабинет, ни обстановка, ни атмосфера особо не отличались. Лишь к запаху сухой штукатурки примешался отчетливый аромат свежесваренного кофе — глава академии любил этот напиток самозабвенно. И когда перед Пеплом открылась дверь приемной, запах стал по-настоящему густым, почти осязаемым. У парня подвело живот — как назло, позавтракать он не успел. Но когда и кого здесь интересовали подобные мелочи?

— Доброе утро, господин Солан, — поздоровался декан с ординарцем, выполнявшим роль секретаря. — Передайте лорду Фарнису, что кадет Равеслаут ждет его в приемной.

Тот коротко кивнул вместо приветствия, острым взглядом одарил упомянутого кадета и продолжил спокойно перемалывать кофейные зерна. Подумаешь, невидаль какая — Пепел в приемной ректора в ожидании головомойки. Не в первый раз. И увы, не в последний. Доварить напиток для лорда Фарниса было гораздо важнее. Поэтому с докладом в кабинет начальства ординарец отправился лишь десять минут спустя. Декан не возмущался, помариновать провинившегося — святое дело. Увы, но не в случае с Пеплом. Того подобные штучки лишь развлекали, потому что в силу своей будущей специальности он прекрасно знал, как и для чего оно делается. И сам, пожалуй, сделал бы не хуже. Лучший студент дипломатического факультета, демоны его задери. Кафедра контрразведки.

Пепла подали в кабинет начальства вместе с кофе. И пару минут ректор молча наслаждался напитком, наблюдая за вытянувшимся перед ним кадетом поверх тончайшей фарфоровой чашки. Эрдари, в свою очередь, не поворачивая головы наблюдал за ним и разглядывал обстановку — навык, приобретенный еще в годы непростого детства и отточенный до совершенства в академии. Занятия по внедрению, которые вел у них лично декан, Пепел уважал и не пропускал ни при каких условиях. Ибо прекрасно понимал — в будущем оно ему весьма пригодится.

Так что кабинет он изучал, не двигая даже глазами, не говоря уж про башку. Впрочем, скудная обстановка и так была знакома до оскомины. Солидный дорогой стол темного дерева, кресло, пара стульев и портрет Его Императорского Величества в виде единственного украшения. Для огромного, с высокими потолками помещения маловато. Поэтому взгляд все время соскальзывал на хозяина этого интерьера — внушительная, но по-военному подтянутая фигура ректора была здесь самым интересным.

— Ну что ж, кадет Равеслаут, — фигура оторвалась, наконец, от смакования напитка, — вот мы и дождались того знаменательного момента, когда вас заинтересовало женское крыло общежития. Решили пойти по стопам вашего кузена?

— Никак нет, — четко отчитался Пепел, — боюсь, не способен.

Ректор поперхнулся, но поразмыслив счел, что формально придраться тут не к чему и решил… не придираться.

— Не способны что? Составить ему конкуренцию?

— Так точно, господин ректор.

— Да уж, — согласился тот опуская чашку на столешницу и подавая знак ординарцу, что ее можно убирать. — К счастью, настолько способных у нас здесь не много. Подозреваю, больше вообще нет.

— Так точно! — усердно выпучил глаза Пепел, но опять же — формальных поводов для недовольства не дал. Уж что — что, а издеваться Варанов сынок при желании умел очень тонко, этого у него не отнимешь. Не иначе отцовская кровь давала о себе знать.

Но благодушное настроение ректор все же слегка подрастерял:

— Мне доложили, — отчеканил он, не сводя глаз с лица кадета, без особой,