Так я не собираюсь достигать. Меня еще в ополчении ребята подпихивали в рыцари. И, казалось бы, что тут плохого — рыцарем быть? Сплошные тебе блага. За исключением одного неприятного момента: рыцарь обязан служить синьору и являться под его знамена по первому зову. То есть он тот же раб, только привилегированный и вооруженный. Извините, но на такую должность меня гербом не заманить. Тем более что герб кто угодно может иметь — и оружейник, и трактирщик. Даже крестьянин… Но в целом отличительный знак — это прикольно. Вечером посмотрю, сляпаю чего-нибудь.

«Вы получаете возможность делиться очками Дарований и свободными очками характеристик со своим конем. Подробности см. в разделе „Маунт“ (подраздел „Взаимодействие“)».

Вот это замечательно! Очки Дарований позволят быстро подтянуть Люцифера до меня, а потом можно будет включить поддержку. Тогда система будет сама следить за нашим развитием и уведомлять о критических расхождениях и перекосах. Мне страстно хотелось немедленно вдуть Люцу всяких разных очков по самые лимиты, и потребовались немалые усилия, чтобы себя удержать. Нет, и это вечером. Поспешишь — только коня насмешишь. А самому после будет не смешно. Да и ему тоже.

Через два с половиной километра нам попалась неглубокая речка, каких немало в Гинкмарских лесах. Эта оказалась с хорошим твердым дном и частыми галечными перекатами. Настил на волокуше располагался достаточно высоко, и мы побрели вдоль берега по мелководью, не боясь замочить поклажу.

Я шел сзади, уничтожая остававшиеся от полозьев борозды на дне. Вода должна довольно быстро подправить результаты моих топорных трудов и унести с собой поднятую муть. Преследователям сперва придется понять, пошли мы вниз или вверх по течению, а затем переходить с берега на берег на каждом перекате, чтобы не пропустить место, где вышли на сушу. А вышли мы лишь миновав впадавший в реку широкий ручей. Его берега следопытам тоже придется осмотреть — вдруг мы поднялись по нему? По завершении всех действий они обнаружат, что уже слишком поздно, до заката нас вряд ли догонишь, и проще сделать это утром. Не придется ложиться спать, ожидая нападения и от нечисти, и от охотников.

Заброшенный город отображался в карте с утра, с того момента, как я его увидел. Но расстояние до него я мог определить только приблизительно, и окружающая местность в подробностях не прорисовывалась. Обычно подвижная линейка застыла в углу интерфейса, а лупа, куда ее ни наведи и какое увеличение ни выставь, показывала все ту же зелень сплошного леса. Я просто недостаточно долго бродил здесь и слишком мало успел увидеть, чтоб было как-то по-другому, но невозможность пользоваться большинством инструментов все равно раздражала. И когда мы наткнулись на развалины, это стало неожиданностью. Они никак не могли быть частью городских, поскольку находились примерно в полукилометре от крепостной стены. Однако и случайностью тут не пахло.

— Это часовня путешествующих, — сказал Люцифер, осмотрев остатки сооружения. — Во времена процветания Гинкмарского королевства город был пограничным. И направлявшиеся в западное чужеземье останавливались здесь, чтобы принести жертвы. А возвращавшиеся проходили обряды очищения.

— Так может, здесь и тормознем? Типа мы только что из чужеземья в родные края вернулись, — пошутил я.

— Хорошая мысль, — серьезно ответил Люцифер. — И люди, и другие разумные обходят стороной покинутые храмы, капища и алтари, посещая их лишь по большой необходимости. Причем такого рода боязнь не более чем плод суеверий. Конечно, места былых жертвоприношений и священнослужений это также и места особого присутствия духов, не всегда добрых. Но ведь и духи здесь настроены благосклонно. Они привыкли к дарам, воскурениям и почтительному к себе отношению. Привыкли оказывать милость приходящим. И не станут сразу обращать гнев на оказавшихся поблизости путников, если те сами не оскорбят бесплотных тягчайшим образом.

— Тогда откуда берутся суеверия? Не бывает следствий без причин.

— Изредка духи-хранители, привязанные к одному месту, так истоскуются от невнимания к себе, что впадают в бешенство. То же самое случается с некогда влиятельными, но впоследствии забытыми бесплотными. А иногда святилища захватывают демоны, которые способны творить зло и только зло. Или святилища могут быть посвящены таким демонам с самого начала, — но тогда не имеет значения, заброшены они или нет.

По руинам трудно судить о здании, если ты не археолог. Мне казалось, оно было некой нейтральной архитектуры, чтоб любой желающий поклонялся в нем своим собственным богам, не испытывая чувства, что не туда попал. А если его религия не предусматривала возведения храмовых построек, мог принести жертвы рядом, во дворе часовни или за его пределами. За руинами возвышалась старая толстая сосна с раздавшейся вширь кроной. Могучее дерево окружал кустарник, а под ним самим не росло ничего из-за постоянно падавшей сверху хвои, покрывшей землю толстым слоем. Здесь и встанем — спать будет мягко, защита от посторонних глаз есть.

— Где-то рядом с часовней должен быть источник, — сказал Люцифер. — Вне городов все значительное строилось и строится рядом с источниками.

— Так найди его, — предложил я. — Ты ж у нас лошадь, у тебя чутье на воду.

— Могу, но оставлю более заметные следы, чем ты.

— Намек ясен.

Приступив к поискам, я быстро понял, что у развалин бывали и до нас. В разное время и разные посетители, но, похоже, по одной нужде. Мне попадались следы старых кострищ с обгоревшими костями, маленькие алтари с пятнами крови и наплывами воска от свечей, привязанные к ветвям деревьев цветные тряпицы. Развалины продолжали использовать по назначению, совершая разнообразные ритуалы. Обнаружив родник, я набрал воды, вернулся к Люциферу и сказал:

— Место для лагеря отличное. Случайно заглянувший сюда уберется подальше, как ты и говорил. А пришедший неслучайно сделает свои дела и тоже уберется. У сосны нас не видно — главное, костер развести скромный и потушить его быстро… И знаешь что? Не попробовать ли нам тоже принести жертву? Или обряд очищения исполнить? Мы ж завтра собираемся войти в город — совсем как те путники, что останавливались у часовни века назад.

— Попробовать можно, — ответил Люцифер. — Только учти, что я не слишком силен в этой области.

— Однозначно сильнее меня.

— Тогда слушай. Я знаю лишь то, что знал Этьен де Гурфье, а он не признавал иных очищений, кроме простого омовения водой, и практиковал лишь большие и малые подношения. Однажды совершил великое.

— Ну-ка, расскажи подробнее!

— Малые подношения — это простейшие классовые обряды воинов, не требующие высокого уровня, особых магических способностей и больших затрат маны. Жертвы приносятся из того, что взято в бою, желательно недавнем. Лучше использовать предметы с сильной волшебной составляющей — духам это приятнее. Большие и великие подношения — почти то же самое, только дары богаче.