– Гляди, Сань, вот он – твой Муха, – Пчела выудил из карманаигрушку – забавного скелетика на ниточке – и подвесил его над лобовым стеклом.Он отвесил скелетику звонкий щелбан и, дурачась, запел на мотив «Мурки»:

– Здравствуй, моя Муха, Муха дорогая… И все четверо друзейгрянули хором:

– Здравствуй, моя Муха, и проща-а-а-а-ай!!!

После встречи с Сашей Лена Елисеева весь следующий день быласама не своя – ей ни на минуту не давала покоя его вчерашняя драка с Мухой. Онаслишком хорошо знала характер того и другого, поэтому была абсолютно убеждена –этой стычкой дело не закончится!

Лене было тревожно за обоих, но больше, конечно, за Сашу.Муха был опытным бойцом и считался среди своих почти непобедимым. Ей доводилосьвидеть его в деле – зрелище, что и говорить, было эффектным. Устоять противтакого мастера Саше было, безусловно, очень и очень непросто.

Но куда сильнее её беспокоило другое. Короткий разговор сСашей нельзя было считать законченным – это ясно. Никакая драка Белова неостановит, а это означало, что ей ещё предстоит встреча с ним. И будет тяжелыйи горький разговор – от этого не никак не уйти, и он, конечно, опять потребуетобъяснений всему, что она натворила.

А что она могла ему сказать?! И, главное, – как? Как найтислова, чтобы упрямый и «правильный» Белов понял, наконец, что жизнь сильнеечеловека, и очень часто она отправляет людей совсем не по той дорожке, покоторой им хотелось бы идти…

В институт Лена не поступила, пришлось пойти работать –приемщицей в прачечную. За копеечную зарплату она целыми днями таскалатуда-сюда чужое грязное белье. Отец беспробудно пил, мама болела, денег нехватало даже на то, чтобы сносно питаться! А ведь ей было только восемнадцать,и вокруг было столько соблазнов!

Через год умер отец, и они с мамой сменяли квартиру,переехав из престижного Юго-Запада в богом забытые Люберцы. Это была её, Ленкинаидея – на доплату от обмена можно было и приодеться, и какое-то время простонормально пожить, не считая каждую копейку.

С работой на новом месте оказалось труднее. Помыкавшись поразным местам, Лена, наконец, устроилась гладильщицей в кооперативное ателье.Там-то на неё и положил глаз хозяин. Не проходило дня, чтобы этот похотливыйтолстяк не оказал ей какого-нибудь весьма своеобразного знака внимания. Тощипал за щеку, то похлопывал пониже спины, а то и прижимал к стенке в укромномуголке. Лена все это терпела.

Но потом, посчитав, видимо, что этап «ухаживаний» закончен,хозяин пригласил её в кабинет и открытым текстом предложил:

– Хочешь, переведу тебя на прием заказов? Чистая работа изарплата вдвое больше, а? Но, милая моя, тогда уж и ты будь добра… – и он,сально улыбаясь, кивнул на кожаный диван.

Да, можно было, конечно, гордо развернуться и уйти – назад,к раскаленным утюгам и клубам пара, но… Лена, опустив голову, попросила времяна раздумье.

– Думай, лапочка! Думай хоть… до конца дня! – великодушноразрешил босс. – Только знай: глупой и упрямой работнице я не доверю дажеутюга!

Все оставшиеся три часа Лена барахталась в трясинеобывательской мудрости. «Жизнь только одна», «так и сдохну в нищете»,«молодость проходит», «все равно никто ничего не узнает», «да что от меня –убудет?!» – эти и подобные им мысли оказались сильнее и стыда, и чести, иверности слову.

Вечером Лена уехала из ателье вместе с хозяином на егомашине, а наутро уже сидела на приеме заказов.

А вскоре миловидную приемщицу заметил приятель босса –художник-модельер из Москвы. В отличие от своего друга, он был хорош собой,элегантен и обходителен. К тому же предложил Лене заняться модельным бизнесом ипообещал ей на этом поприще свою всемерную помощь! Обманул, гад, конечно…

Но это уже было не важно – денег, что давал ей модельер, неизбалованной достатком Лене вполне хватало.

Потом был какой-то торгаш, за ним – валютный спекулянт,хозяин чебуречной… Лена в полной мере поняла правильность пословицы «коготокувяз – всей птичке пропасть».

Именно тогда она перестала писать Саше. Просто стало ясно –то, что с ней произошло, уже невозможно ни утаить, ни простить! Да и ненуждалась она ни в чьем прощении, в конце концов, она сама выбрала себе такуюжизнь! И эта жизнь была куда интереснее, ярче и веселей, чем нищенскоепрозябание в прачечной!

А Саша… Ну какое будущее могло у неё быть с Беловым? Что могпредложить ей этот вчерашний солдатик, кроме своих армейских значков? Нет,убеждала себя Лена, ей совершенно не о чем и незачем жалеть!

И все же настроение у неё было испорчено бесповоротно. В тотдень она даже не пошла на дискотеку и весь вечер провела у телевизора.

А на следующий день Лене на улице повстречалась подружка –та самая, что была свидетельницей драки Саши с Мухой.

– Елисеева, ты обалдеешь! – кинулась она к Лене. – Держисьза меня, а то упадешь!.. Мухин и твой бывший сегодня дерутся!!!

– Где?.. – остановилась Лена.

– А я знаю, что ли?! – пожала плечами подружка. – Да какаяразница?! Ты прикинь – ребята из-за тебя глотки друг другу грызут!.. Прелестькакая, мама родная! Мне бы так!..

Лена развернулась и быстро, быстро зашагала прочь.

– Ты чего, Елисеева, не рада что ли?.. – растеряннопротянула ей вслед подружка.

Какая, к черту радость! Вчерашние страхи тут же вернулись ис новой силой навалились на Лену. Надо было срочно связ0ться с Сашей иотговорить его! Отговорить во что бы то ни стало – ведь разъяренный Мухазапросто мог сделать его инвалидом, а то и…

Добежав до ближайшего автомата, Лена набрала номер квартирыБеловых. Но трубку взяла Татьяна Николаевна, а ей Лена ничего сказать нерешилась. Помолчав немного (может, она догадается передать трубку сыну?),девушка нажала на рычаг отбоя.

Поздно. Наверное, уже поздно!..

Ей оставалось только одно – ждать Сашу вечером возле дома.