Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы где живёте? – спросила Франческа.
Беатриче только собралась назвать их полный адрес, как Галя опередила её:
– Мы здесь, неподалёку.
– Вон в том доме, – указала Беатриче вдаль.
Мамы купили девочкам мороженое и уселись на скамейку рядом.
– У тебя сколько кукол Барби? – спросила Анастасия и, не дождавшись ответа, сообщила, что в её комнате стоит самый настоящий огромный Барбин дом, а ещё Барбин велосипед и Барбина машина.
– Зато я говорю по-русски и по-итальянски, – сказала Беатриче, надувшись.
– А в лего ты играешь? – не успокаивалась Анастасия. – У меня целых четыре коробки, и мой папа умеет строить рестораны и целые отели.
По дороге домой Галя отчитывала Беатриче:
– Ты не должна говорить, где мы живём, сколько раз объясняла. Это секрет.
Беатриче шла хмурая.
– Целый дом Барби. И машина. И папа, который строит отель из лего.
Она вырвала руку и пошла впереди Гали.
Поздним вечером, когда дочка уснула и все соседки помылись, Галя прокралась в ванную, включила воду, встала под душ и стояла, позволяя тёплой воде стекать по волосам, по лицу, по плечам. Она делала так каждый день. Другого способа успокоиться она пока не придумала.
Нельзя быть слишком эмоциональной.
Нельзя показывать, что тебе плохо.
Нельзя грубить воспитателям.
Нельзя кричать на ребёнка.
На Беатриче ей злиться не хотелось, а вот на воспитателей – да. Но ни в коем случае нельзя.
Галя стояла под водой, постепенно уходило напряжение, словно внутренняя пружина разжималась. Надо ещё что-то придумать. Что-то такое, что поможет вытащить наружу этот невыносимый сгусток нехорошего, этот бесформенный клубок. С каждым днём он становился всё больше, длинней и длинней. Надо сделать что-то, чтобы окончательно распутать его и искромсать.
10
Кристина стояла в гардеробной и задумчиво выбирала наряд. Сегодня важный день, ей наконец-то доверили значительный контракт. Она будет вести все легальные аспекты слияния двух крупных энергетических корпораций.
Во время учёбы в Университете Боккони на юридическом факультете Кристина мечтала именно об этом: стать высококлассным международным юристом. Любимыми сериалами и фильмами Кристины всегда были те, что про адвокатов.
Кристина выбрала белоснежную блузку со строгим воротником, синий костюм Max Mara и синие туфли. Достала из ящика, наполненного десятком коробочек с бижутерией, яркую брошь, купленную в Нью-Йорке во время последней поездки с Франческо.
Понятно, что Милан – лучший город в Италии для карьеры и нет другого такого по возможностям, но это, конечно, не Нью-Йорк. Совершенно не тот масштаб. Глубоко в душе Кристина мечтала жить в Нью-Йорке, конечно, на Манхэттене, чтобы и офис, и квартира обязательно с видом на Центральный парк.
– Ты просто не умеешь ценить то, что есть, – твердил муж.
Почему она не ценит? Очень даже ценит – и роскошные апартаменты с видом на миланские крыши, и работу с бессрочным контрактом и годовым бонусом, и мужа, снисходительного и нетребовательного.
Но это не мешает Кристине метить выше и брать от жизни всё. Может, когда-нибудь ей удастся уговорить Франческо переехать. Но он так привязан к Италии, что идея казалась ей сложно осуществимой. Пока.
Кристина прикрепила брошь на лацкан пиджака и окинула взглядом гардеробную. В помещении размером в полноценную комнату небрежно висели перекинутые через планки пиджаки и блузки, грустно валялись на полу вечерние платья, а куча обуви была скинута в угол. Вещи Франческо занимали меньше трети помещения. Рубашки и пиджаки, пара курток и пальто скромно висели в углу.
Да уж, не так она себе представляла гардеробную своей мечты. Здесь всё должно быть развешено по цветам, а обувь – ровненько стоять. Тогда гардеробная имеет смысл. Надо подумать, как здесь всё организовать.
Выйдя из гардеробной, Кристина остановилась возле детской и открыла дверь в пустую комнату.
Пахло детским кремом и молоком. Пахло Софией.
Кристина присела на розовый стульчик возле такого же столика с крохотным фарфоровым сервизом. Красный в белые крапинки чайник, чашечки и сахарница. На стульях рядом сидели панда и кукла Барби-невеста.
Через месяц Софии исполнится восемь месяцев. Мама говорит, что она вовсю ползает и даже пытается вставать.
Почему Кристина так боится? Все же справляются, у Аниты и Снежаны вон аж по два ребёнка. Почему ей так страшно? Можно же взять няню, да и родители Франческо живут недалеко. Отчего так страшно при одной мысли, что она станет мамой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю? Почему она такая эгоистка и ей так сложно не думать лишь о себе? Почему так сложно поставить интересы этого маленького создания, которое полностью зависит от неё, выше своих собственных?
Нет, она не хочет быть такой задёрганной, как Анита. Никакой личной жизни, не говоря уже о массаже, театре и прочем таком, что, по мнению Кристины, у Аниты напрочь отсутствовало.
Кристина всё очень ловко делегировала, она была в этом мастер. И ребёнка она тоже делегировала. Вот уже месяц София жила с её мамой в загородном доме.
Правда в том, что Кристина не готова была до конца признаться себе, что детей она не хотела. Эта правда лежала так глубоко, что Кристина сама про неё часто забывала.
Любила ли она Софию? Конечно, любила, но если бы малышки не было в её жизни, она, Кристина, совсем бы не расстроилась.
Ей было хорошо и без детей.
Господи, неужели она child free?
Кристина вспомнила, как её мама осуждала таких женщин.
«Наша главная роль на этой земле – продлевать человеческий род».
А что, если она не хочет? Что, если она не любит детей?
Кристина закрыла лицо руками. Ужас какой! Она child free, и у неё ребёнок.
Кристина сидела так пять минут, пока не раздался телефонный звонок. Она бросила взгляд на свои золотые «Ролекс», торопливо поднялась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Фрагмент из дневника Гали:
Психолог сказала вести дневник. Не знаю, как это делается, не вела никогда. Как есть уже, нечего терять… Опять с нуля всё, даже тут – первые страницы, и сама как ноль без палочки. Буду писать на русском, чтобы никто из «этих» не смог прочитать, если найдут.
Мне очень страшно, опять. Снова страх, страх, страх. Когда это закончится уже? Сил нет никаких, но я должна быть сильной. И хорошо, что я ноль. Так проще: согнуть голову и идти мелкими шажками в тот день, когда я смогу выйти отсюда вместе с ней. Держу эту картинку перед глазами, и только она помогает…