Эпизод двенадцатый. Шесть месяцев и девятнадцать дней до происшествия

— Попросите ко мне адвоката. Он там, в приемной ждет!

Зашел адвокат. С папочкой.

— Игорь Олегович… Что у вас?

— Ничего особенного. Бытовые неурядицы. Как у всех. Скажите, что может получить в случае развода моя жена?

— В худшем или в лучшем случае?

— В лучшем — для меня, в худшем — для нее. Я хочу, чтобы она ушла голая. Как пришла. В одной смене обуви.

— Это будет трудно. Совместно нажитое имущество…

— Какое? Большая часть имущества записана на моих родственников. Вы в курсе. Машины — на мне — я их продам. Вещи… вещи и украшения я просто изыму. Что еще? Акции предприятий и прочие мудреные активы? Это я урегулирую сам, без вашего участия. Что в остатке — сами посчитайте. Ваша задача защитить мои интересы. Имущественные. И «протолкнуть» развод. Как можно быстрее. Можете начать с ней переговоры, и если она не будет препятствовать, если готова решить все полюбовно, то можете пообещать ей двухкомнатную квартиру и небольшое содержание. Потом со всем этим разберемся.

— А если она не пойдет на мировую?

— Значит, будем через войну. На то я вам деньги плачу. Подымайте все свои связи и убыстряйте процесс.

— Извините… А вы не торопитесь с решением? Может, еще все наладится.

— Все может еще только хуже разладиться. Решение принято, и хода назад нет, — твердо сказал Игорь. — Эта женщина должна уйти из моей жизни — уйти навсегда и как можно быстрее. Встречаться и говорить с ней я не желаю. Я уже наслушался. И насмотрелся. Если она хочет что-то сказать — выслушайте ее. И… можете мне не передавать.

Жду от вас максимально быстрого результата…

Эпизод тринадцатый. Шесть месяцев и двадцать девять дней до происшествия

— Игорь, так нельзя. Это случайность. Это минутное увлечение. Так получилось. Я не хотела.

— Сучка не захочет — кобель не вскочит. Знаешь такую пословицу? И знаешь, кто в этой пословице сучка?

— Пойми, последнее время наши отношения были… трудными. Ты все время на работе, приходишь выжатый…

— Я выжимаюсь, зарабатывая деньги. Нам с тобой. И матери твоей…

— Я понимаю…

— А я нет! У тебя все есть, тебе ни в чем не отказывали. Что тебе еще было нужно?

— Отношений. С тобой.

— А с ним?

— Это было один раз. Всего один. И больше не повторится.

— Один? Хотелось бы верить. Очень хотелось. Но не получается! Потому что… Потому что не хочется быть доверчивым идиотом.

Эпизод пятнадцатый. Шесть месяцев и двадцать восемь дней до происшествия

— Здравствуйте, Виктор Григорьевич.

— А… сосед. Давненько вас… давненько. Что-то случилось?

— Нет, я просто соль попросить. Надумал яичницу приготовить, хватился — соли нет. Не выручите?

— Конечно… Вы заходите, заходите, не дело через порог говорить. Я сейчас. — Пошел, шаркая тапочками, за солонкой. Принес. Протянул. — Какой-то вы смурной, Игорь. Прямо смотреть больно.

— Что?

— Я говорю: у вас что-то случилось?

— Нет. То есть… да. Виктор Григорьевич, можно вам один вопрос задать? Мы соседи, можно сказать, приятели…

— Ну, да, так сказать, дружим семьями. Слушаю вас.

— Скажите… Моя жена… Вы не замечали…

— Что?

— К ней никто не захаживал?

Виктор Григорьевич перестал улыбаться. Заморгал растерянно.

— Однако у вас и вопросики! Я даже не знаю, как ответить.

— Поймите, это очень важно для меня. Очень! Я застал её… Я понимаю, что это вас не касается, что это семейные разборки. Но тем не менее. Я должен понимать, должен знать, случайность это или… Я не хочу быть идиотом и не хочу ошибиться. Здесь очень много завязано. Прошу вас ответить честно. Это ровным счетом ни на что не повлияет. Но я должен знать. Понимать…

— Видите ли… Я не хочу лезть в чужие семейные дрязги, это всегда так запутанно, так сложно. А ты потом, когда все между супругами устаканится, выглядишь чуть ли не главным виновником всех их бед. Так сказать, становишься в чужом пиру похмельем.

— Значит, захаживал.

— Почему вы это решили? Я не утверждал…

— Потому, что в другом случае вы бы просто сказали «нет». А у вас все сложно, трудно и неоднозначно. Так что — это ответ.

— Я вам ничего не говорил.

— Вы всё сказали, спасибо.

— Коли так… чего же скрывать далее. Вы правильно догадались. Сами. Был тут один юноша. Вернее — бывал, потому что неоднократно. Кудрявый такой. С ракетками. Захаживал. Что они делали, я не знаю. Врать и выдумывать не буду. Но был он у вас долго.

— Когда?

— Точно не скажу. Не запоминал, знаете… Но один раз, когда вы уезжали. Когда я вас в лифте с чемоданом встретил и вы сказали, что улетаете на неделю… Извините. И вот что — давайте зайдем ко мне, кофейку выпьем. С ромом. А то я гляжу, на вас лица нет. Вашего. А его терять нельзя. Ни при каких обстоятельствах! Да оставьте вы эту соль, успеется еще…

Эпизод четырнадцатый. Шесть месяцев и двенадцать дней до происшествия. Продолжение

Крови уже не было. Только царапины. Через все лицо, довольно молодое и приятное.

Доковыляла. Встала над ним немым укором. Это пока — немым. Смотрит злобно. Еще более злобно, чем там, на дороге, потому что рассмотрела свое лицо в зеркале в туалете. И еще заметила порванную юбку.

— Любуетесь? На дело своих рук?

Что тут можно ответить? Можно только промолчать. Ну не говорить же ей, что еще неизвестно кто! Вот когда приедет ДПС…

Взглянула на столик.

— Кофе? Думаете, мелкий подхалимаж спасет вас?

— От кого? От вас?

— От мужа! И от меня тоже!

Села. Взяла чашку, грея о нее руки.

— Вы чего неслись, на дорогу не смотрели?

— Задумался.

— Да вы что?! Задумались. А дома чего не думалось?

— От меня жена ушла, — вдруг сказал он. — Вернее, я от нее.

Мелькнул в глазах интерес.

— Не удивляюсь. После того что вы с женщинами творите. Сочувствую ей! Тоже наехали?

— Вы лучше мне посочувствуйте. Она с любовником…

— Для чего вы мне это говорите? Зачем мне это знать?! Думаете, я вас пожалею и туфли прощу? Как бы не так!

— Что вы все злитесь? Почему кричите? Я просто так. Вырвалось.